Вначале я не поняла, что это такое. И зачем мне это прислали, но мама, увидев инструкцию, ласково погладила меня по голове и сказала, что это женских болей и объяснила, что такое зелье не просто очень дорогое, но еще и достать его сложно. Даже у них с Илей по одному флакончику на случай сильного недомогания, и также мне был заранее куплен один. А спустя неделю началось. Меня удивляло, как можно так тонко чувствовать мой организм, даже лучше меня. Но я была благодарна такой заботе.
За пол года до моего дня рождения были сняты мерки для платья. Опять же модисток прислал жених. Девушки быстро меня обмеряли, но так и не спросили о том, какое платье я хочу. Правитель темной сторону и тут считал, что знает лучше, что мне понравится. И, наверняка был прав, ибо все, что он присылал, было произведением искусства, которое мне безумно нравилось. За все эти годы, он ни разу не ошибся. Так что и жаловаться с моей стороны было лишним, и к тому же не благодарным.
Однажды когда я сильно заболела, и несколько дней провалялась в забытьи, мне казалось, что за мной ухаживают совсем не врачи и не родители. Чьи-то руки нежно касались моего тела и осторожно омывали его, другие, не менее нежно, обтирали меня и заставляли пить лекарства. Когда я пришла в себя, на вопрос о том, кто за мной ухаживал, родители лишь краснея, отводили глаза. Так я и убедилась, что это был жених. Но почему же мне казалось, что за мной ухаживало два разных человека. И два разных голоса, одинаково ласково, но решительно, просили меня открыть ротик и выпить лекарство.
Дни перед помолвкой пролетели, словно их и не было. В принципе, особо волноваться у меня причин не было. Я все так же остаюсь жить до совершеннолетия у родителей. Жениха уже видела, пусть и при довольно странных обстоятельствах. Заботу его — оценила. Тем более, даже его сегодня не будет, а только его поверенный. Так что помолвка лишь
Платье мне доставили охрененое. На помолвку было не обязательно одевать белое, так что я была в нежно-голубом платье, темнеющим к низу до темно-синего, с несколькими нижними юкками, которым объем придавала магия, от чего платье было почти невесомым. По корсету тянулся нежный цветочный узор серебристых кружев, украшенных маленькими бриллиантами. К низу юбки узор темнел до золотого, и украшение было уже из желтых бриллиантов и цитринов. Рукава были короткими и украшены полупрозрачной тканью, собранной у плеч большими жемчужными брошками. На голове у меня была, присланная за пол часа до события, золотая диадема со вставками из платины и крупных сапфиров. Такой же кулон висел у меня на шее. Как только я надела этот кулон, на кулоне, носимом с пяти лет, появилась застежка, и я смогла его снять, хоть за столько лет уже привыкла к легкой прохладе металла. Но видимо у нового кулона функций было побольше.