Эмили протянула руки и бережно коснулась бумаги кончиками пальцев.
— Так тепло, — повторила она, как-то благоговейно поглаживая бумагу.
Я уже открыла рот, что бы поблагодарить за похвалу, но вдруг подавилась собственным вздохом. Взгляд зацепился за хрупкую руку. Поднявшийся рукав платья обнажил бледную кожу девочки, и я увидела тонкие шрамы, пересекающие запястье. Боже мой, а ведь ей всего двенадцать лет. Что же такого могло случиться, чтобы она стала резать себе вены?
— Хочешь, я подарю его тебе? — внезапно вырвался вопрос.
— Подаришь? Правда? — В огромных глазах девочки блеснула робкая недоверчивая надежда.
— Правда, — ответила я отчего-то дрогнувшим голосом.
Я вытащила лист из альбома и протянула его девочке.
— Спасибо, — пробормотала она, прижимая рисунок к груди, будто он был ее самым большим сокровищем. — Мне никто никогда не делал таких подарков.
Глядя на ее лицо, озаренное удивительно чистой и безоблачной улыбкой, не могла не улыбнуться в ответ. Рисунка было совсем не жалко. Пусть он подарит Эмили хоть немного солнца и тепла. А я нарисую еще много таких картин. Ведь вернусь туда, и Эрик обязательно вернется, и мы будем счастливы в доме, который построили для нас двоих.
— Можно я буду приходить к тебе в гости? — спросила Эмили внезапно. — Хоть иногда.
— Можно. Не знаю, надолго ли здесь задержусь, но пока я в Гленмаре, заходи.
— Только чтобы Августа не видела, — хихикнула она. — Пусть это будет нашим маленьким секретом. Хорошо?
— Да, наверное, так будет лучше, — не стала спорить я.
Эмили медленно поднялась со скамейки и, беззвучно напевая что-то себе под нос, пошла к калитке. А я смотрела со смесью жалости и грусти. Маленький, но удивительно тонко чувствующий человечек, уже успевший познать что-то очень страшное.
На следующий день я решила погулять по городу. Присмотреться к его жителям, зайти в какой-нибудь бар и послушать местные сплетни. Искать даже малейшие зацепки, подозрительные слухи, прикидывать, к кому можно обратиться за помощью. В общем, прислушиваться, присматриваться и принюхиваться. Но все мои планы нарушились самым неожиданным образом.
Я прошла по центральной площади Гленмара и уже было собиралась свернуть на улочку с гордым названием Кингс-стрит, как вдруг мой взгляд зацепился за мужскую фигуру на противоположном конце площади. Высокий подтянутый мужчина выходил из бакалейного магазина, любезно придерживая дверь какому-то старичку. Хоть между нами было несколько сотен футов, узнавание пришло мгновенно. Сердце словно остановилось на секунду, а потом забилось как сумасшедшее. Эрик… Живой…