Я недоуменно хмыкнула, но не стала комментировать странную фразу. Как удивительно она чувствует окружающий мир. Интересно, девочка умеет рисовать? Думаю, из нее мог бы получиться отличный художник.
ПРОДА ОТ 28.05
— Эмили, ты никогда не ходила, например, в художественную студию?
— Нет, — покачала головой она. — Я почти никогда не выхожу из дома. Да и нет здесь в Гленмаре такого. И никогда не будет. Мэру это не нужно.
Ну да, мистер Морт скорее купит себе новую картину или платье для дочери, чем пустит деньги на что-нибудь полезное для города. И как он умудряется так ловко пускать пыль в глаза, что местные его обожают?
— А ты знаешь вообще, где проводят время местные дети?
— Дети? — забавно округлились ее глаза, став еще больше.
— Ну да. Дети, подростки.
— Не знаю, — тихо ответила Эмили, глядя куда-то вдаль, — я уже очень давно никого не видела.
— И в школу ты тоже не ходишь? — не отставала я.
Как же так вышло, что ребенок оказался совсем заброшенным?
— Нет, — покачала головой девочка и потянулась за очередной конфетой, — мне это не нужно.
— Почему? — удивилась я. — А как же учеба, общение?
— Нет, мне это не нужно, — повторила она, а потом нахмурилась и сбивчиво забормотала: — Не хочу, там были злые, злые дети. Никогда больше туда не вернусь. Никогда не смогу вернуться, это они виноваты…
— Ну все, тихо, тихо, — прошептала я, приобнимая ее за худенькие плечи.
Покосившись на шрамы на запястьях, мысленно обругала себя последними словами. Вот же дура, нашла к кому лезть с такими расспросами. Теперь понятно, от кого пострадала Эмили. Да, дети бывают очень жестокими. Способны заклевать любого, кто, по их мнению, непохож на остальных. Их называют цветами жизни, а они порой творят такое, что у взрослых волосы встают дыбом.
Эмили неслышно вздохнула и расслабилась.
— Прости, — повинилась я, — не хотела тебя расстраивать.
— Ничего, я не расстроилась. Это все уже давно-давно прошло.
— Хочешь, я нарисую тебе что-нибудь? — спросила, все еще чувствуя горечь и стыд.
— Хочу, — обрадованно выдохнула Эмили, — нарисуй мне солнце.
— Солнце? — удивилась я, а потом взглянула за окно, где снова собирался туман, и поняла, что она имеет в виду.
Сбегала в гостиную и взяла акварельные карандаши и альбом. Положила их на стол и удовлетворенно улыбнулась, видя, как в глазах девочки зажегся неподдельный интерес.
— Я не помешаю тебе? — спросила она робко.
— Нет, — просто ответила я.
Хоть обычно я только Эрика пускаю в свою мастерскую, присутствие этого необычного ребенка совсем меня не напрягало.
Положив голову на скрещенные на столе руки, девочка следила за тем, как я рисую. А я между делом негромко поясняла то, что делаю, рассказывая ей о композиции, перспективе, светотени. Быть может, эти семена попадут на благодатную почву.