Я рухнул на стул. Несколько минут пялился в чашку пустым взглядом. Внутри у меня ничего не было. Совершенная пустота.
— Значит, я и впрямь последний Мастер Земли… — сказал я, словно подводя черту.
Выскочил из дома Абелии, точно зная, что уже никогда сюда не вернусь. Стоило оказаться в машине, как рванул с места в ближайший город.
Ну, а дальше была выпивка. Много, очень много выпивки. И секса. И драк. События сменяли друг друга, смешиваясь в карнавал красок и ощущений. В какой-то момент я благополучно потерял телефон. В какой-то момент меня нашли мои волки, которые все-таки прилетели в Венгрию. Я набил морду Виктору и его ближникам. Я пил с Виктором и его волками. И снова секс. Не помню, в какой момент остался один, смывшись от своих оборотней. И снова море алкоголя. Женские стоны, крики. Запах наслаждения. Я совершенно потерялся в своем «празднике жизни» и во времени, повторяя себе, как мантру:
«Я — последний… последний… последний…»
(Влад)
Поток мыслей о прошлом прервал очередной всплеск ноющей боли. Я невольно скривился, сжимая связку ключей в руке.
Три дня после истлевания метки пары, и все эти три дня кости ломает, как при хорошей простуде, особенно ломает кости черепа и суставы. Умирающая магия выламывает кости изнутри, и это почти невыносимо, потому что я знаю, что эти ощущения не пройдут уже никогда. Немного радовало, что Инга сейчас испытывает то же самое, что и я. Ее телу тоже больно, возможно, даже сильнее. Ведь это именно она уничтожила наши метки.
Хотя, если уж быть честным, мне бы не хотелось, даже сейчас, чтобы она страдала. Мне нужно понять, важно понять и… оправдать ее решение.
С трудом поднялся из кресла, впервые в жизни ощущая свой возраст не морально, а именно физически. И искренне восхитился своим дедом. Ведь старик, после смерти пары прожил больше сотни лет. Сотня, целая сотня с такой болью в теле, когда даже движение пальцев вызывает желание скривиться и заскулить, а еще лучше лечь и забыться крепким сном.
Большинство волков искренне верят, что уничтожить метку пары невозможно, что магию предков преодолеть нельзя. Пара — означает вечность рядом, а такая боль накроет лишь при смерти пары. И именно из-за нее «вдовцов» в моем мире почти нет. Невозможно так жить. Точнее, возможно, но внутренний зверь не сможет жить недоволком, недозверем, без возможности мгновенного перекидывания, с постоянной, бесконечной болью, которую не заглушить таблетками или уколами. Поэтому-то абсолютное большинство оборотней сами, почти неосознанно стремятся к смерти, если остаются без пары.