У двери притаилась моя броня. В смысле защита-жилет для корпуса. Защелкнула крепления в гнетущей тишине. Пока стягивала с вешалки свою кожанку, натолкнулась на взгляд мамы. С большого фото на стене она смотрела с укором. Да, да, я знаю, помню, что ты бы не хотела для меня такого… но тут уж как вышло. Не удалась твоя дочка, совсем.
Перчатки. И прихватить свой вечный рюкзак (да, тоже черный) с тумбочки.
Вышла из дома. Запирать не стала. Охрана бдит. Обошла дом. В гараже меня ждала моя лучшая подруга Suzuki или проще Суки. С объемом движка в тысячу кубов и весом под двести с лишним кг. С такой хищной, острой фигуркой черных обводов, что я часто подумываю о смене ориентации… Никого и никогда так не желала, как мою Суки! И пусть она у меня чуть больше года, но я знаю, что не брошу ее ради мужчины, как и она меня. Мы умрем вместе…
Быстро оседлала мою девочку. Завила. Боже, какой у нее голос… она так мурлычет подомной! Моя пантера!
Надела шлем и только тут, уже за непрозрачностью защиты, позволила себе убрать с лица эту придурь влюбленной дуры. Работать пора…
Чернов точно заявится в Серый раньше обещанного, а значит — мы поспешим. Суки покорно вывозит меня с территории дяди и от его камер.
— Суки, сегодня нам будет весело, моя ты крошка! — прошептала мотоциклу.
Малышка с самой лучшей фигуркой довольно взревела, стоило мне чуть прижаться к ней животом, и прибавить скорости. Да, я знаю, что моя японочка любит пожестче. Обожает, когда я сверху.
Я усмехнулась, под внимательными взглядами охранников. Мужики уже все в возрасте за сорок, и не любят меня в коже и на мотоцикле. У большинства есть дети примерно моего возраста… Вот и переживают, по своему… Эх, знал бы Чернов какие именно у меня отношения с Суки, покраснел бы и перестал отпускать сальности. Но, я — верная барышня, как и моя пантера, а потому никому и никогда не расскажу, как меня заводит лучшая подруга.
* * *
(Юла)
Темно. Я шла по асфальту, подшаркивая ногами в золотом мареве фонарей. Одну руку оттягивал пакет с продуктами. Плечо — тяжелая сумка. Взгляды в магазине на мой костюм, грязную юбку и порванные колготки достойны отдельной поэмы. О чем подумали работники? Что меня имели на помойке? Или что в ней же искупали? Похоже…
У меня просто не было сил, чтобы попытаться улыбнуться. Оторванные пуговицы на блузке, оголяли лиф и почти вырванная молния сбоку на юбке довершали образ «жертвы нападения».
Сегодняшний рабочий день закончился фразой: «Уволена!». И это было логично! Я знала, черт возьми, знала, что именно так все и закончится. А как все начиналось…