Уже много лет, как она стала «своим парнем» для всех в их компании, кроме Чернова. Он был не просто другом, как Славка, он был частью ее души, как и она его. Ему самому сложно было бы хоть как-то обозвать их отношения, и да, Игорь хорошо понимал, почему версия о том, что у них роман пользуется такой популярностью. Понятно, почему дядя Гена верит в это уже не первый год. Понятно, почему Славка придумал, что она «влюблена» в него, Чернова, только тайно. Он-то знает, что «романа» между ними нет, эта версия для родни малышки, но не для волков.
Все понятно, и только сам Чернов не мог найти нужных слов, чтобы описать отношение к прекрасной девочке. Сестра? Да. Подруга? Безусловно. Любит ли он ее? Конечно, но не так как любит мужчина женщину, потребительства, без желания обладать, иметь.
Возможно, они особенно сблизились после смерти ее родителей и старшего брата Игоря, почти семь лет назад. Мысли волка невольно вернулись в прошлое. Старший брат оборотня по матери, он был простым человеком и узнал о волках, только когда его мама стала парой отца Игоря. Какого было мальчишке расти среди сильных, всегда здоровых оборотней? Какого быть парнем рядом с девушками, которые легко могут порвать тебя на клочки? Наверное, он должен был стать слабаком, которые мечтает забыть про оборотней и жить как можно дальше от волков.
Никто уже не узнает о его мыслях, но мальчишка вырос и добился многого, стал настоящим силовиком среди оборотней, дослужился до службы у самого Хлада — правой руки самого Мастера. И погиб на посту, защищая кого-то из окружения Мастера, там же погибли и родители маленькой Виданы, перечеркнув жизнь девочки и изменив судьбу самого Чернова.
До того дня он не планировал связать свою судьбу с оборотнями, сделать свою силу профессией, но встреча в день похорон с бледной Виданой, тот разговор, изменил многое, если не все. В тот день, после разговора, умер будущий адвокат, зато родился силовик Игорь Чернов, с позывным «Черныш».
Перед внутренним взором снова появились картинки похорон, рыдающая мать, и бледное худое лицо Виданы, ее поджатые губы. Ее обещание на могильном холмике, еще без креста или памятника. Он услышал ее бормотание, которое изменило и его.
— Ты оказалось слабой! — шептала она, зарываясь руками в землю. — И ты, папа! Я не буду слабой. Не буду! Я выполню твой долг, мама… ведь… для этого ты меня родила, правда? Я все сделаю! Тебе не будет стыдно, обещаю…
Тогда Чернов еще не знал, про какой долг она шептала на могиле, как и про другие «секретики» маленькой Виданы. За годы дружбы он видел, как угловатый тринадцатилетний ребенок вырос в прекрасную, красивую девушку, с ядовитым, хамским языком и тяжелым, очень тяжелым характером.