Услышав, как открылась задняя дверь, она села и с улыбкой обернулась. Купер вернулся домой рано. Но к ней приближался не Купер, а дядя Шерман.
— Ты опять меня проверяешь, Шерман?
— Вовсе нет, — солгал он.
— Со мной все хорошо. Я не была одна больше тридцати минут с тех пор, как наступила тридцатая неделя. Купер беспокоится, что я упаду или начну рожать раньше срока. Он сократил рабочий график так, что очень скоро произойдет враждебное поглощение, — сказала она.
— Ладно, можешь меня арестовать. И да, Купер звонил без остановки сегодня утром, спрашивая, приехал ли я, но я, правда, скучал по тебе, — сказал он, останавливаясь рядом с ней.
— Прошло всего три дня с тех пор, как я видела тебя в последний раз, — сказала она ему с улыбкой.
— Это на три дня больше, чем нужно, — ответил он со смехом.
— Ну, раз уж ты здесь, помоги мне встать. Либо так, либо мне придется покататься, как тюлененку, пока не найду нужное положение, чтобы подняться.
В ее словах была только доля шутки.
Шерман взял ее за обе руки и потянул, помогая подняться на ноги.
— Не думаю, что там найдется еще место для моего внучатого племянника, — сказал он, нежно похлопывая ее по животу.
— Да, я надеюсь, что он решит выбраться пораньше. Не думаю, что смогу продержаться еще две недели. Я едва могу ходить, — сказала она, медленно направляясь к дому. — Давай я принесу нам обоим что-нибудь выпить, и ты побудешь со мной в тени. Солнце довольно быстро прогревает все вокруг.
— Почему бы тебе не присесть, а я принесу напитки. Я знаю, где все находится, — сказал он.
— Нет. Ты здесь гость, а я беременна, но не больна.
Она оставила его бормочущего на заднем крыльце, а сама вошла в дом и взяла поднос с холодным чаем, стаканами и своим любимым овсяным печеньем.
Они сидели и жевали, пока Сторми пыталась не обращать внимания на боль в животе. Она знала, что это всего лишь схватки Бракстона-Хикса.
Но когда резкая боль пронзила ее, и по ногам потекла влага, Сторми широко распахнула глаза и подняла голову.
— О, я думаю, время пришло…
Приемная больницы была переполнена друзьями и родственниками, расхаживающими взад и вперед. Время, казалось, тянулось и тянулось, пока Ник нетерпеливо следил за движущейся стрелкой часов. Его мозг работал на пределе возможностей, он должен был нарушить тишину.
— Почему так долго? С ребенком что-то не так? Что-то случилось со Сторми?
Эвелин усмехнулась, поглаживая сына по спине.
— Не беспокойся, сын мой. На это требуется время … Доверьтесь мне.
— Это правда, но…
Ник был прерван, когда распахнулись большие двойные двери, и Купер влетел в помещение. Он снял маску, под которой у него была спрятана улыбка от уха до уха, он смотрел на них молча.