— Попробуй перейти на магическое зрение, — предложил он.
— Не знаю, как, — буркнула Ари и замерла, понимая, что это уже всё, она никогда ее не найдет.
Сэтан присел на краешек стола сохраняя благоразумную дистанцию. Но так, чтобы хорошо видеть ее лицо. На лице Арины застыло озадаченное выражение, из-за чего сердце Сэтана пронзил укол вины и боли. Ее голос был тверд, но в глазах он снова заметил страх и растерянность. Он понял, что она нуждается в нем.
— Здесь холодно, — пробормотала она. Холод одиночества дохнул на нее. Их взгляды встретились, скрепляя неожиданно возникшее понимание.
Ари отметила, что Сэтан был погруженным в раздумья, был каким-то отстраненным и сдержанным. Крайне замкнутым. Его глаза были странными. Арина прямо встретила его внимательный взгляд.
Она выглядела в эту минуту такой потерянной, что захотелось ее утешить, но Сэтан понимал: это последнее, что она ждет от него.
— Я боюсь, — внезапно сказала она.
Вместо ответа он всего лишь промолчал.
— Почему я сознательно противлюсь воспоминаниям?! — воскликнула она.
— Наверное, есть вещи, которые тебе не хотелось бы помнить.
— Не знаю. — Она начала нетерпеливо расхаживать по комнате, потирая руки, как будто мерзла. — Я не выношу эту стену забвения между собой и прошлой жизнью.
Сэтан знал, что у Арины страстная натура, перед такой женщиной трудно оставаться благоразумным и хладнокровным. Никакой мужчина не устоит перед этим опасным сочетанием слабости и силы, рассудительности и бурного темперамента.
— Надо запастись терпением, — сказал он и тут же подумал, что эти слова относятся скорее к нему самому, чем к ней.
— Опять терпение! — у нее вырвался нервный смешок. — Почему-то я уверена, что стоит вытащить из стены моего беспамятства один кирпичик, и она сразу обвалится. И сознательно не делаю этого, — она все ходила по комнате. Сэтан невольно любовался ее грацией. — Ты должен мне помочь. Я не помню ни одного из предметов, окружающих меня. Например, эта форма… — она показала ему одежду.
— Это твоя форма, здесь все девушки в такой ходят.
Она опустила голову на мгновение, потом взглянула на него, и он снова прочел в ее глазах растерянность, которую она тщательно пыталась скрыть. Она еще не была готова принять жизнь и только с ним могла откровенно говорить обо всем, что приходит в голову.
— Арина, ты просто не хочешь вспоминать.
Не глядя на него, она ответила:
— Какая-то часть меня отчаянно этого хочет, но другая ставит преграду и отталкивает воспоминания, гонит их, как будто они могут мне навредить. Ведь, вспомнив хорошее, я вспомню и все плохое.