А сон всё не шел. Но ворочаться граф не стал, лишь прислушивался к шорохам в комнате, которых не было. Немного повозившись на диване, наверняка устраиваясь поудобнее, Эмиль в конце концов затих и, возможно, даже уснул.
Келрик с удовольствием для себя отметил, что парень не храпел. Да вообще, словно не дышал вовсе. А сон по-прежнему не решался навещать королевского ловчего, который как-то раз был вынужден спать и вовсе на дереве, привязанный к стволу, чтобы не упасть ненароком.
Родгар перевернулся на спину и заложил руки за голову уставился в голубую ткань балдахина. В отсутствии магического освещения она выглядела почти синей, прям как волосы нового коменданта.
«И как он только умудрился добиться такого оттенка? Наверняка же покрасил чем-то. Явно не из-за любви к синему», — думал так Келрик, когда пытался вновь и вновь ощутить ту приятную сонливость, предшествующую крепкому и долгому сну.
Но сон не шел. Совсем.
А еще через несколько мгновений послышался слабый шорох и скрип пружин матраса кожаного дивана. Граф заметно напрягся и потянулся рукой под подушку к спрятанному там посеребренному кинжалу. Привычка спать с оружием не раз выручала его в самых разных ситуациях, а иной раз спасала жизнь.
Балдахин кровати, повязанный к деревянным столбам, слегка колыхнулся, и Эмиль, закутанный в свое покрывало, юркнул в кровать. Но этим он не ограничился, забрался еще и под одеяло, после чего облегченно вздохнул во сне.
Напряженно выставив вперед руку Келрик ожидал от него чего угодно, но только не этого. Ведь, судя по сомкнутым векам и мирному посапыванию с легкой улыбкой на устах, Шен даже не проснулся.
«Так он замерз, что ли? — Артис посмотрел с сомнением на наглеца. И тот же миг подавил в себе желание протянуть руку, чтобы убрать пряди, упавшие на лицо паренька. Но вместо этого лишь возмутился и развернулся к Эмилю спиной. — Это просто немыслимо! Завтра же выселю его к кому-то из студентов. А сейчас…»
Он слегка полуобернулся, поглядывая себе за спину.
«Сейчас, так уж и быть, пусть спит».
Однако же теперь графу Артису и вовсе перехотелось спать самому. Необъяснимо бодрое самочувствие требовало от него действий, движения, свершений грандиозных дел. Непонятно откуда взявшееся воодушевление заставляло ерзать и ворочаться на месте. Одна неприятная, предательская мысль не давала ему покоя. А именно, желание разглядеть лицо нового коменданта более пристально, которое буквально сжигало изнутри, заставляя сжимать и разжимать пальцы в кулаки.
«Это все просто невыносимо!» — думая так, граф подскочил с кровати, подхватил халат, упрямо запахнулся и завязал его поясом.