Эрбер не может воспользоваться этой уловкой, поскольку Скот выкупил все его свидания, заниматься проституцией с другими ему запрещено, и всякий раз, когда мы его трахаем и он что-то требует, мы напоминаем ему об этом контракте, Эрбер имеет лишь право быть изнасилованным, так доктор хочет его разорить, чтобы парнишке нечем было платить за моно и психокарабин, когда он станет наркоманом; окажись он в полном распоряжении Скота, у того наконец-то появился бы любовник, но если Эрбер покупает моно и психо у доктора дороже, чем продает ему свою задницу, все дело в том, что у него не такие представления о торговле, как у его отца, Капо воспитал сыновей жиголо, рассчитывая поднять на этом кучу бабла, но Эрберу на богатство плевать, если только ему интересно само ремесло, он всего лишь винтик в заговоре Капо, который запасается кокаином и выдает его детишкам ровно столько, сколько нужно, чтобы утехи включали в себя фистинг; пока доктор засовывает локоть вам в жопу, вы весело напеваете, не задумываясь о том, что впредь уже не удастся поставлять клиентам твердые и хорошо оформленные какашки, которых они требуют, ведь сфинктер окончательно растянется, и извергаться из него будет лишь бесформенное говно, кокаин опасен тем, что порой лишает вас ежедневного счастья неторопливой дефекации, в обмен на дорогое, но мимолетное удовольствие, когда вам в кишки засовывают руку, срать с пробитой прямой кишкой — все равно что ебаться с импотентом, почти не чувствуешь внутри вялого хуйка, и тот выпадает при малейшем резком движении, но братья Эрбера лишь изредка наслаждаются фистингом, ведь это жутко дорогая поза, и чтобы ее себе позволить, нужно по-настоящему влюбиться.
Но жопа бывает не только у других, надо подумать и о себе, и одна из прелестей изнасилования посреди улицы в том, что удовлетворение получает каждый, ведь так приятно вгонять член между булками прохожих мальчишек, однако им следовало бы подумать, как отплатить тем же, поскольку удержаться в заднице зыбучего, как пески, парнишки, который спит и видит, как бы погулять где-нибудь в другом месте, не так-то просто; если ты один, то раздвигаешь булки, чтобы удобнее было вставить член, но пришлось бы ждать вечно, кабы учитель Бинго не был порою желанным гостем, который научил сыновей Капо обследовать задницу доктора языком, а затем и членом; видя, как Эрбер-Кретьен или Миша сидят голяком на тротуаре и пожирают говно Скота, Бинго возбуждается и в свой черед занимается сыном Капо, подвернувшимся ему под хуй; прежде чем подсунуть парнишке, он должен убедиться, что доктор получает удовольствие, ведь Эрбер-Кретьен и Миша такие капризные, что часто сговариваются между собой и у них не стоит, хотя их пялят прямо посреди улицы в грязную сраку; если они в своем возрасте уже импотенты, то что будет, когда они окажутся в положении Скота? Приходится им дрочить, пока они наконец не смогут по-настоящему вставить доктору и одновременно принять господина Бинго, да, они позволяют ласкать себе член задарма, а потом говорят об изнасиловании, но если в этом деле и есть жертва, то это, скорее, Скот, ведь либо его насилуют, а функция истязателя заключается совсем не в этом, либо он занимается проституцией, а Эрбер-Кретьен и Миша не желают платить ему ни сантима; оказывается, некоторые способны вставлять ему в задницу в тот момент, когда в них проникает Бинго, — дополнение, в котором все же нет ничего возбуждающего, если знать, что этот член таскался по всем вакханальским девчонкам; после похорон Деде и Кармины Бинго пришлось изменить вкусы, это уже не лезло ни в какие ворота — упорно ебать всех подряд, пока мы закапывали в землю одну пизду за другой, он всегда не прочь запердолить другим между булок, вот только и речи нет о том, чтобы откликнуться на приглашение, ему лучше проверять тетрадки, чем часами сидеть на унитазе и срать сколько душе угодно, и хочется, чтобы его обзывали пидарасом, хочется, чтобы мальчишки становились перед ним раком, но мы смеемся над его нелепым видом: девственник в его-то годы, со сколькими бы ни переспал, уже не излечится никогда.