— Что с ней?
— Доктор Пол, не сказал ничего точного. Завтра я пойду на прием, поэтому только тогда станет ясно.
— И как долго ты пробудешь в этой повязке? Не так я себе представляла, нашу свадьбу. Это, — сказала она, прикоснувшись к ткани с отвращением, — не подойдет.
Уильям вздохнул и закрыл глаза. Ему едва хватало сил, чтобы стоять на ногах, и спорить с Маргарет об их свадьбе совсем не входило в его планы. Он открыл глаза и сделал глубокий вдох.
— Послушай, Маргарет. Мы можем..?
Генри оборвал его на полуслове:
— Маргарет, он пытается сказать, что едва жив после того, как на него обрушились огромные бревна. Я уверен, меньше всего в этот момент его волнует, как это повлияет на свадьбу.
Дар речи Маргарет теряла очень редко. Она открыла рот, но очевидно передумала отвечать, и закрыла его.
Уильям положил свободную руку на плечо отцу.
— Все в порядке, пап, — посмотрев на Маргарет, он глубоко вздохнул и сказал, — Слушай, давай решать все постепенно. Мы еще ничего не знаем. Ладно? — Разговор был утомительным, во всех смыслах.
Маргарет поджала губы и коротко кивнула.
— Хорошо, — Уильям начинал чувствовать слабость, и просто хотел оказаться дома в своей постели. Он наклонился и поцеловал Маргарет в щеку. — Я сообщу тебе, что завтра скажет доктор, хорошо?
— Завтра? — запротестовала Маргарет. — Почему я не могу навестить тебя сегодня?
— Не сегодня. Мне нужно отправиться домой и отдохнуть.
Маргарет обиженно надула губки, но ей хватило ума, чтобы прекратить спор.
— Ладно, завтра так завтра, — она приблизилась к нему и прижалась к нему губами. Когда она, наконец, разорвала их связь, она добавила, — Хочу чтобы ты знал, что не представляю, чтобы со мной стало без тебя.
Уильям слабо ей улыбнулся и развернулся к отцу.
— Идем, мне нужно прилечь.
Генри кивнул, и Уильям обхватил его за плечи. Если бы он не стоял так долго, то возможно добрался бы до грузовика сам. Но сейчас, был рад, что отец оказался ему опорой, а его ангел хранитель не оставил его сегодня.
Глава 2
Яркий свет так ослеплял Сару, что ей пришлось зажмуриться. Несмотря на то, что ее глаза не успели привыкнуть к свету, ей очень хотелось их открыть. Спутанные мысли не давали покоя, и ей пришлось заставить себя снова открыть глаза. Очнувшись, и едва приоткрыв глаза, она не могла разобрать, где она находилась, и все ее силы — ментальные и физические — ушли на то, чтобы вновь не закрыть веки. Они были такими тяжелыми, что ей захотелось поднести руки к лицу и приоткрыть глаза кончиками пальцев, но ее руки казались еще тяжелей, чем веки.
Все ее мысли разбежались, пытаясь отыскать ответ. Но ее разум был таким затуманенным и не ясным, что даже если бы там и были ответы, она не смогла бы их распознать.