Однако в этой связи возник вопрос, что девушка из людей рядом со мной делает и где вообще я нахожусь. Стена справа выглядела явно каменной, как раз из того грязно-белого ракушечника, из которого были сложены городские стены и значительная часть островных построек. Сама девчонка на орку не походила нисколько, какой из этого следовал вывод? Да никакой, голова совершенно не работала, проще спросить:
– Не скажешь ли мне, свет моих очей, что ты у моей постели делаешь, что случилось и где я нахожусь? – Ощущения были в общем терпимые. Крови во рту не появилось, что не могло не радовать сравнительно с тем моментом, когда мою тушку начали топтать сапогами.
Девушка, к тому времени засекшая мои открытые глаза, ойкнула и буркнула:
– Простите… – И исчезла, хлопнув дверью.
Как я надеялся, исчезла она не за конвоем. Впрочем, оговорка внушала некоторые надежды на благополучный результат ее исчезновения. Да и если рассуждать логически, насколько это было можно сделать в моем состоянии, очень сомнительно, что раненых орков после проигранного нами сражения люди лечили бы. То, что я не дал дуба со своим пневмотораксом и множеством потоптавшихся по мне сапог, само по себе чудо.
Ладно, хоть под копыта не попал. Тому польскому рыцарю, что был не так давно найден во Львове, когда-то повезло куда меньше. То, во что он превратился вместе со своими доспехами, после потоптавшихся по нему кованых копыт, этими же копытами забило в землю так, что нашли останки через без малого четыреста лет.
Впрочем, появившаяся бабка развеяла мои сомнения – ее я знал. Первое, что сделал Фредерик, получив свои полномочия, это подтянул данную старуху, в качестве начальника медслужбы своего отряда. Это была та самая Ронна, островная целительница с Мора, про которую мне рассказывали. Девчонка, стало быть, ее ученица Олвен. Между прочим, незаконная дочка покойного сэра де Мор, по упорным слухам среди народных масс. Правда, официально не признанная.
Добраться до старухи я в свое время так и не успел, хотя она обещала быть не менее полезным источником информации и, не побоюсь этого слова, союзником, чем Фредерик, учитывая почет, уважение и страх, который к ней испытывали островитяне. То, что ее враги долго не живут и даже замковый маг ее побаивался, было общим мнением всех опрошенных. Авторитет в медицинских вопросах тоже не подвергался сомнению, среди ее клиентов значился даже сам герцог, полностью освободивший старую от налогов.
Надо сказать, такая репутация совсем не радовала меня как орка, отданного на ее попечение. Закладки в разум, может, она и не поставит, либо не сумев пробить защиту, либо просто не умея этого делать, а вот уморить – запросто. Кентам нужны были серьезные причины, чтобы отдать меня под ее опеку. Слишком было рано, чтобы доверять людям. Это в том случае, если я не нахожусь в почетном плену.