— Но ты же знаешь всё это, Нерисса. И я знаю.
Нерисса внимательно смотрит на меня своими уже немолодыми, но всё ещё острыми, пронзительными глазами. Она не всегда была нянькой и гувернанткой. Она была лётчиком-командиром, когда моя мама впервые взяла меня с собой в полёт. Такие вещи не забываются.
— В этом вся суть, тебе не кажется? Проверить, действительно ли ты знаешь.
Эта женщина бесит. Но какой у меня выбор? Я здесь застряла, и единственный выход — пройти весь этот путь напрямую.
— Информация — как воздух. Лишая доступа, ты убиваешь врага. Распространяя ложь и искажённые сообщения, ты травишь врага. Снабжая, ты контролируешь врага. Если у тебя достаточно воздуха под крыльями, ты высоко возвышаешься над любыми кознями врага. Я ничего не пропустила?
— Что ж, если опустить детали и поэтичность его слов, то нет, — Нерисса поджимает губы, и я знаю наверняка, что справилась, поняла всё верно и изложила в правильных словах, к которым обычно прибегает она сама. Это райское облегчение, но длится оно недолго: — Хорошо. Теперь изложи это на бумаге.
Настоящая пытка, вот как это называется. Это должно регламентироваться законом империи: запрещается принуждать учащихся к письменному изложению докладов по теориям Анарана в прекрасные лётные деньки.
— После этого мы можем взять кое-что из аэродинамики и машиностроения, — предлагает Нерисса по доброте душевной.
А я пытаюсь не скривиться. Я люблю летать и всё, что связано с полётами, но от сопутствующей математики мозги закипают. Только моему брату Арту дано всё это понять, он же гений. А двое других не разбираются, как и я.
— Мы всегда можем заняться историей, — продолжает Нерисса. Она пытается меня замучить? С чего бы? — Или географией. Расскажи мне о Первомире и его спутниках.
Я корчусь на стуле. Ничего не могу с собой поделать.
— Или я могу просто пойти полетать, если ты подпишешь мне освобождающий листок. Пожалуйста, Нерисса? Только взгляни, какое небо сегодня. Ты когда-нибудь видела такой идеальный день для полётов?
Нерисса смотрит через арочное окно на лазурное небо, и неожиданно на её лице отражается боль. Чёрт, почему я никогда не думаю. Или думаю, но только о себе. Нерисса прикована к земле дольше, чем я могу вспомнить, её здоровье больше не позволяет ей подниматься в воздух, как раньше. Она подхватила какой-то ядовитый газ, когда её Крыло попало в аварию. Теперь она не может летать. С тех самых пор, когда была последняя война с гравианцами, лишившая меня матери.
— Ох, ну, иди тогда, — в итоге сказала Нерисса, так тихо, что я не уверена, правильно ли расслышала слова.