Вновь щелкнул выключатель, и в столовой появился Жидков. Я отвернулась, пряча слезы.
— Ландыш? Ты чего в темноте сидишь?
— Глаза болят, даю им отдохнуть.
— Ландыш, я днем не прав был. Извини, что наорал.
— Борь, все нормально, я и не заметила.
— Да, досталось тебе. Пить будешь? Мы макет с ребятами уже сделали и даже лучше. Прости.
У меня перед носом появился стакан с янтарной жидкостью. Немного подумав, я взяла. Да плевать, что напьюсь. Какая разница, в каком состоянии меня выгонят? Пьяной хоть не так обидно. Чокнулись, выпили. Алкоголь обжег горло, и я закашлялась.
— Ландыш, меня там ребята до дома подбросят. Давай и тебя довезем.
— Не, Борь, не ждите. Спасибо, но мне Вишневский сказал задержаться.
— И ты пьешь?
— Потому и пью.
ГАП нахмурился:
— Ну и идиот он будет, если уволит.
— Ну как бы он директор…
— Все равно. Ладно, до завтра.
— Угу, свет выключи.
И вновь я в темноте. Алкоголь туманит мозг, думать совсем не хочется. Зазвонил телефон:
— Ландыш, это Соня. Мы с Вероникой ушли, уже семь вечера. Все привели в порядок. Ты где?
— Неважно. Гости ушли?
— С минуту назад, только…
— Что еще?
— Они тубус забыли.
Я нервно хихикнула, вытирая слезы.
— Все идите. До завтра.
Идти собираться? Сил не было. Смелость тоже ушла. Нога болела. Я налила еще наливки и смотрела в окно, как кипел проспект Мира. Вон девчонки пошли в сторону метро. На каблучках. Выскочил на улицу Антон, сел в машину и умчался по своим делам. По одному отправлялись домой офисные обитатели. Интересно, а Вишневский вспомнит обо мне? Лучше бы забыл.
Вновь щелкнул свет. Мария Ивановна поставила подносы:
— Ландыш, а ты что не уходишь?
— Сейчас пойду.
— Ох, противный этот Федор. И кофе ему вместо чая, и пирожков с капустой мало, и вода не той температуры.
— Вишневский ушел?
— Ой, убирались там, не заметила. В кабинете темно. Иди, Ландыш, иди домой. Я сама посуду помою.
— Хорошо, до свидания, Мария Ивановна.
Я нагло захватила с собой бутылку домашнего вина.
Выйдя из лифта поняла, что меня начинает штормить. Смешно, голова в тумане, но мысли ясные. На ресепшн сидел охранник Игорь. Он ошалело смотрел на меня. Я могу его понять. Пьяная хромающая рыжая секретарь с розовыми поросятами на ногах и бутылкой вина. Сделав последний глоток, я пристроила тару на пострадавшую пальму:
— Это компенсация. Досталось тебе…
Переведя взгляд на охранника, спросила:
— Алевтина где?
— Домой ушла, уже полдевятого. Ландыш Милославовна, с вами все хорошо?
— Абсолютно. Сейчас мне уже хорошо.
Немного подумав, я ухватилась рукой за угол, стащила с себя тапки и поставила их другой пальме: