— Сука, красный свет, — простонал мой партнер. Заставил правой рукой замереть, снял за волосы с члена и отправил меня к мошонке. Яйца у него были вполне национального, по отцу, размера. Оба сразу в рот не помещались. Виски уже порядком дотянулся до моих мозгов. Запер остатки разума. Выпустил похоть на волю. Я облизывала его пах горячо и голодно. Сожрать была готова. Выпить. Слюна текла по моему подбородку и капала на черные брюки хозяина. Зеленый свет. Он сунулся мне в губы гладкой головкой. Я слегка прикусила кожу крайней плоти, за что получила несильный хлопок по затылку. Ладно. Всосала в самое горло. Мы проделали это еще дважды. По числу светофоров.
Кончил у самых ворот. Умница бээмвэ остановилась в десяти сантиметрах от чугунных завитков и листьев. Загудели створки, распахиваясь. Я откинулась на сиденье. Сперма перемешалась с губной помадой, высыхая на щеках и сужаясь коркой.
— Классный вид у тебя, — усмехнулся мужчина. Вытащил меня за руку наружу. Пихты и пальмы в чехлах закрыли нашу парочку от любых посторонних глаз. Я раздевалась на ходу, быстрыми шагами маршируя к каминной. Почему туда? Понятия не имею. Идя напрямик через заснеженный двор, я утонула в сугробе по щиколотки и теперь на паркете оставались мокрые следы. Мужчина шел следом. Подбирал мою одежду с пола и ухмылялся. Манто от Феличе, каре от Эрмес, платье от Джейкобс. Я встала посередине полукруглого зала. Глядя в его довольное лицо, медленно стянула трусы. Присела на край стола, широко развела ноги в черных чулках и туфлях. Плотно провела ладонями по черному бюстгальтеру, слегка оттягивая его вниз. Выпустила наружу соски. Опустила руки ниже, положила на безволосый лобок и сжала колени. Кровь отлила от лица и вся устремилась к центру моего тела. Туда, где сейчас собрался в точку весь этот гребаный мир. Как же я стану ненавидеть себя за это. Потом. Завтра.
— Ласкай себя. Я хочу посмотреть, — раздался хриплый голос над моим ухом. Уговаривать меня не пришлось. Я легла на стол. Раскинула ноги. Бесстыдно гладила себя, возя нетерпеливо попой по глади столешницы. Дышала рвано и ждала. Когда же. Ну! Он, наконец, сжалился и вошел в меня. Да-да-да! Я, на спазме, сжала мышцы внутри, и он, застонав, бурно кончил. Следом за мной. Причем, мы оба знали. Это — не предел.
— Девочка моя, — шептал он мне в спину уже в спальне, принеся в постель на руках. Вгоняя себя раз за разом в мое жадное нутро. Я обхватывала его всего, втягивала внутрь. Ничего не существовало для меня. Кроме этого горячего, единственного человека.