— Дура! — я вслух вынесла себе приговор.
Саша предлагал деньги напрямую. Отказалась. Гордая блядь. Независимая. В результате получила гору бесполезного здесь, пафосного барахла. Даже трусы, которые он мне купил за несуразные деньги, на такой жаре носить невозможно. Знаменитый доктор не заплатил пока ни копейки. Заплатит, никуда не денется. Дошло. А ведь он затеял историю с провожанием, что бы поддержать меня. Чтобы не выглядело, будто он платит за секс. Не без личного известного интереса, понятное дело. Когда же я начну наконец-то мозг включать? Жить этой гребаной, обычной жизнью? Не хочу. Куплю только сандалеты Кирюшке и долг Наринэ отдам. И все. Я хочу быть свободной. Я — ничья.
— Ты много куришь, — заметил Айк, протягивая мне пачку сигарет. В счет зарплаты. И здесь мне наличные не нужны.
— Разориться боишься? — пошутила я. Повернулась в сторону подсобки. Там мыла посуду незнакомая женщина. Мое рабочее место было занято.
— Я уволена?
— Сезон пошел, работы много. Перевожу тебя строго в официантки. Ты такая тоненькая. Боюсь, как бы не сломалась. Ты не ночевала сегодня, — парень ненавязчиво обнял меня за талию. Заговорил тихим, интимным голосом в шею. Касался чутким носом волос.
— Не надо, — я попыталась высвободиться. Ссориться не хотелось. Неужели придется? Айк не отпускал.
— Егор вчера улетел в Европу. Где была? — дунул в шею, отгоняя длинный завиток от своих шепчущих губ. Щекотно.
— Не скажу. Не дам, не старайся, — ухмыльнулась. Инстинктивно приподнимая плечо и нарвавшись кожей на поцелуй.
— Пятихатка, — он снова потянулся губами.
— Чего? — я перестала заниматься ерундой и с силой высвободилась.
— Штука, — он ухмылялся, вроде как бы шутил. Глядел черными, острыми глазами.
— Ничего не понимаю. Ты какие-то странные вещи говоришь, дорогой. Пойду-ка я работать, — я потянулась рукой к черному фартуку на крючке. Айк поймал меня и прижал к стене. Горячий, напряженный в понятном месте. Мне стало смешно и противно. Надо эти игры прекращать. Догнала меня слава. Сейчас накроет.
— Имей совесть, Айк. Я девушка Егора. Он ведь сам тебе это сказал, — попыталась я выстроить отмазку. Выбралась из-под него подальше.
— Он-то сказал, да только по тебе этого не заметно. Но если так, то прости. Не говори ему, ладно. Ты такая красивая девушка. Черт попутал. Не говори, пожалуйста. Нам нельзя с ним ссориться, сама понимаешь, — он продолжал бубнить мне в спину, хотел влезть следом в темноту кладовой. Я захлопнула перед ним дверь. Блин! Почему я зарплату у него не отжала! Тянет с деньгами третий день. Тысячу рублей давал. За что? За десятиминутный перепихон в кладовке? Охренел совсем!