— Давай Кира, не бойся.
— Я не боюсь, я просто не понимаю, что мы тут делаем и зачем…
— Просто сделай это, — Роутек перебил меня, — доверься мне.
Довериться? Я с сомнением нахмурилась. Как я могла довериться тому, кого совершенно не знала и не понимала. Только что-то в его взгляде было таким… Что-то словно манило меня за собой. Я медленно подтянула рукав на левой руке еще выше, зеркально повторяя его движение и опустила пальцы в темную воду пруда.
— Ну? — спросил мужчина совершенно серьезно, — что?
— Что? — я нервно дернула плечом, стараясь понять, что он хочет от меня услышать.
— Как вода?
— Мокрая. — Выдала я первое, что пришло в голову.
— Отлично, ещё?
— Ну, — с удивлением поняв, что острить или издеваться Роутек не намерен, прикрыла глаза и неуверенно добавила — теплая…
— Прекрасно. — Снова глянула на его довольное лицо, — а теперь…
Он склонился вперед, погружая руку глубже в темный омут. Я неуверенно дернулась, но натолкнувшись на его открытый взгляд, повторила движение, склоняясь к самой земле. Теперь наши лица находились очень близко и я могла рассмотреть каждую серебристую искру на его радужке.
— И? — прошептал он, глядя прямо в мои глаза.
Его взгляд завораживал, гипнотизировал, заставлял все внутри замирать испуганной птицей в клетке.
— Х-холодно… — прошептала еле слышно.
— Хорошо. — Ответил на это мужчина. — Так же и с материей, мы ощущаем границу и четко знаем, когда берем чужое… Свое всегда теплое, чужое… оно чужое, ты сама понимаешь. Подожди-ка… сейчас….
Он склонился еще ниже, практически припадая грудью к земле и стал водить рукой в глубине, поднимая муть со дна. Я решила уже, что пора вытаскивать руку и подниматься, но он резко шикнул на меня:
— Стой! — затем нахмурился и тут же улыбнулся, — вот…
Секунда и по моей ладони что коснулось. Я уже готова была завизжать, но неожиданно поняла, что это его рука. Пальцы Роутека коснулись моих, что-то вкладывая в ладонь.
— Держи крепче.
— Ч-что это?..
— Лягушка… — он вопросительно изогнул светлую бровь и улыбнулся, — ты же не боишься?..
Я сглотнула и мотнула головой, не в силах отвести от него взгляд. Да и сам Роутек будто застыл, сверля меня своими практически белым глазами. Одновременно хотелось и зажмуриться, лишь бы больше не видеть его, и, наоборот, смотреть, поглощать его.
— Кира? — прошептал преподаватель. — Ты боишься?
— Нет. — Наконец, выдала я, сильно-сильно зажмурившись.
Лягушек я не боялась, хотя сама мысль, что он копошился на дне, в поисках маленькой твари, что сейчас так и норовила вырваться из моей крепко сжатой ладошки, пугала.