Что еще ему ответить, кроме этого потока бессвязных слов, я не знала. Просто никак не могла взять в толк, чего он хочет от меня. В принципе сам глава кафедры мог бы вообще не извиняться и никто бы ничего ему не сказал, даже косо на него никто бы не посмотрел. Ну, кроме меня.
— Кира, послушайте… — Он замер, закусил нижнюю губу. — Кира, я знаю, что был груб.
— Вы уже говорили, — осмелилась я вставить свой комментарий, так как его странные извинения, что уже пошли на второй круг, ужасно меня смущали. А еще я с трудом сдерживалась, чтобы не ответить какой-нибудь колкостью на каждое его предложение.
— Да, но это еще не все. Вчера я, понимаете, был уверен, что вы давно ушли. Ведь я совершенно серьезно отпустил вас, понимаете?
— Пока не очень… — тихо ответила.
— Я понимаю, что вообще не имел права так с вами разговаривать, просто… мое состояние, я плохо себя контролировал и… порой не могу уследить за собственными словами и действиями…
Я приподняла бровь в немом изумлении и снова покосилась на блондина. Да, теперь назвать его стариком, мерзким стариком и еще парой десятков не менее цветастых эпитетов я не могла даже про себя. Передо мной был мужчина, не старый, хотя уже и не молодой парень, а шрамы вообще мешали определить его возраст. Конечно, он старше Броуди, которому, как я знала, не было еще и тридцати.
— Господин Роутек, я все понимаю и принимаю ваши извинения. Простите меня, — наконец решилась разрушить неожиданно повисшую паузу, — но я могу уже идти?
— Что? Нет, это еще не все, что я хотел сказать. Послушайте, Кира, в этом учебном году Академия восстановила кафедру темной материи, и я начинаю набор учеников по этому направлению. Я уже начал изучать личные дела некоторых, среди них есть и ваше.
Он помолчал несколько секунд, а затем взял папку, что лежала на самом верху небольшой стопки таких же одинаковых папок. На ее поверхности я заметила золотистый логотип Академии и надпись «Личное дело».
— Мое?
— Да, я изучил ваше дело, специально запросил его в канцелярии, хотя изначально и не планировал брать вас.
— К-куда брать? — уже тише добавила, так как вообще перестала понимать, что происходит.
Но мужчина даже не обратил внимания на мои слова и продолжил:
— Тут указано, что вы не пропустили ни одного занятия, у вас даже пропусков по болезни не было. Серьезно? — Он наконец оторвался от изучения моего личного дела и взглянул на меня. — Ни одного прогула? Опоздания? Бюллетеня?
— Ну, — процедила я, стараясь сдержать поднимающийся внутри гнев, ведь он не имел никакого права лезть в мое «личное дело», — там же написано, а вы, господин Роутек, верите исключительно документам, насколько я помню, а не словам.