В январе 1977 года уже чувствовал себя в такой степени здоровым, что захотелось отыграть по крайней мере тайм в традиционном зимнем турнире в «Татре» (Смихов). Но простоял считанные минуты. Теперь знакомый симптом дал себя знать уже не после кувырка. Я резко нагнулся, подбирая откинутый защитником мяч, к которому устремился и форвард,— и... вновь почувствовал легкий «укус» или, скорее, укол.
Снова завертелась знакомая «карусель»: боли, бессонница, зубрежка на ходу, восстановление трудоспособности и выздоровление. В конце марта-77 я уже снова тренировался, готовясь к товарищеской встрече. Чувствовал себя отдохнувшим, в хорошей форме.
Но я не сыграл даже в товарищеском матче. Накануне на тренировке произошла новая осечка. На этот раз не за шеей, а совсем на другом конце позвоночника — внизу, в бедренной части. Болело значительно меньше, зато были другие последствия: я не мог нормально передвигаться и ногу приходилось волочить. Вначале у меня абсолютно не проявлялся известный рефлекс, который проверяют постукиванием молоточка о колено. Доковылять кое-как до лестницы еще удавалось, но спуститься по ступенькам было уже выше моих сил.
Тогда же впервые подумалось о закате вратарской карьеры. Я прекрасно понимал, что когда-нибудь покинуть ворота все же придется, и не считал это трагедией, подрывающей весь уклад жизни. Знал, что перевал уже пройден, что впереди — спуск с вершины. В прекрасные, незабываемые минуты первенства Европы 1976 года меня не покидала мысль о неповторимости этих мгновений. Невольно думалось о том, что начнется этот спуск совсем вскоре после столь крупного успеха нашей сборной и после самого большого достижения в моей спортивной жизни. По опыту знаю: если вратарь регулярно тренируется и ведет правильный образ жизни, он сможет «отстоять» на уровне и до сорока, а до тридцати восьми — сохранять прекрасную форму. Лев Яшин, которому я когда-то старался подражать и который впоследствии стал моим большим другом, прекрасно выступал и в более зрелом возрасте. Если б не болезнь, возможно, играл бы точно так же и я. Реально оценивая свои возможности, я рассчитывал простоять до тридцати шести, а потом посмотреть по обстоятельствам. Думал, что закончу выступления за сборную и отыграю затем еще какое-то время в матчах первенства страны. Свыкся и с «ранением», которому вначале не хотел поддаваться. Но дело приняло иной оборот: на карте оказалось здоровье как таковое.
После первой травмы позвоночника никто и не думал, что я надолго выйду из строя. После второго случая кое-кто из врачей упрекал меня за слишком ранний выход на поле. В третий раз все доктора, за исключением одного, который все же советовал попробовать, настоятельно призывали: закончить! Один из специалистов сказал с убийственной для меня откровенностью: «Пожалуйста, стойте. Но учтите: если приложитесь как следует, вас ждет инвалидная коляска».