Весной 1978 года я в конце концов решился. Прошло уже без малого полтора года с минуты, когда довелось последний раз защищать футбольные ворота. Думаю, сделал все, что было в моих силах, чтобы вернуться в них. Приближался день тридцатишестилетия. А это был возраст, когда я в любом случае собирался повесить бутсы на гвоздик. Меня единодушно поддерживали супруга и остальные — младшие члены семьи. А друзья и знакомые хотели вновь увидеть меня на вратарском посту. В «Дукле» я встречал полное взаимопонимание; мне давали понять, что были бы рады моему решению вернуться, но никоим образом не настаивали. Вместо меня выступал Нетоличка, место на скамейке запасных занимал Мачек, в отношении которого ясно было: он, отслужив, вернется в Остраву.
Только после моего окончательного решения укрепили команду, поставив рядом с Нетоличкой молодого и перспективного Карела Штромшика.
Теперь можно было спокойно попрощаться с футбольными воротами, в которых за минувшие двадцать пять лет столько выпало — и хорошего и плохого. За сборную страны я отыграл в прощальном матче с венграми на «Летне» символические минуты. Несколько раз сыграл на выходе, Наконец, принял «проверочный» мяч — и вот уже мне протягивают букеты. Слышу рукоплескание трибун. Захлестнуло чувство радости.
Полной ясности о том, что делать после расставания с постом № 1, не было. Жизнь не кончается с уходом в тридцать шесть лет с футбольного поля. Впереди, по грубым расчетам, еще добрая ее половина. Жить только первой половиной биографии не хотелось, хотя и знал, что начинать буду не с нуля: ведь футбольные дела навсегда останутся при мне. Вот почему в последние годы я занялся иностранными языками, надеясь дополнить знания в русском знаниями в немецком и английском. Желая закрепить практический опыт теорией, начал заниматься в Институте физкультуры.
С тем, что мне теперь предстояло, связано и одно из событий давности 1975 года. Тогда начальство «Дуклы» предложило мне подумать о вступлении в ряды Коммунистической партии. Говорили со мной об этом и раньше, но я чувствовал, что дать ответ на поставленный вопрос тогда еще не был готов. Я знал о своих недостатках и потому не считал себя образцово-показательным. Мне было сказано, что младшие товарищи питают ко мне уважение, что я для них авторитет и воздействую на них именно по-партийному. И что в этом плане мои возможности далеко не исчерпаны.
— Рассчитываем, что после того, как закончишь выступления, будешь работать в армейском футболе. Поэтому берись за учебу!
Я не считал себя созревшим для пополнения партийных рядов окончательно, но прием в члены партии в мае 1975 года расценил как обязательство перед нашим обществом, перед физкультурным движением, а главным образом — перед армейским спортом, в котором я вырос.