— Он ведь оставил нас наедине. И сам предлагал мне… — старательно формулирую конец фразы. — Нам с тобой немного развлечься. Так что, решать тебе.
В глазах Аснея проскальзывает нехороший огонек. Или это просто отражается неон?
— Не мне, — спокойно говорит он.
— Обычно, такие вещи решают вдвоем. Я за себя решила. А что насчет тебя? — с каждым словом постепенно наклоняюсь к нему, а когда договариваю мое дыхание уже касается его губ.
— Да… — его обжигающее дыхание сплетается с моим. Еще миллиметр и мои губы уже на его губах.
Язык медленно и нежно ласкает мой язык. Проникает между зубов.
Тут же выталкиваю его, захватываю полигон.
Руки Аснея на моей пояснице, такие же осторожные. Подаюсь на встречу, прижимаясь к нему грудью.
Внезапно музыка замолкает, и я слышу за спиной напряженное:
— Гхм!
Асней вздрагивает, отлетает от меня.
Разочаровано оглядываюсь через плечо.
Ревал стоит в двух шагах, смотрит зло, как Пандорианский крайх.
— Помирился с подругой? — интересуюсь я.
— Надо понимать, это значит: «да»?
Колеблюсь. Оглядываюсь на Аснея. Он такой светлокожий, что румянец на его щеках сразу бросается в глаза. Прикрывает губы рукой. Меня интересует другое. Я взглядом пытаюсь спросить: «да» или «нет»?
Но Асней не понимает меня. Или не хочет отвечать.
Тогда я поворачиваюсь к Ревалу и отвечаю за него:
— Да.
— Тогда выбирай, с кого начнешь.
Ужин проходит без особых происшествий. Аэста рассказывает мне о том, как появился миф о «Сопряжении Сфер». Перечисляет несколько традиционных праздничных забав, наподобие игры в снежки и поцелуев под ветвями священного дерева.
Все это время Ревал сидит по другую сторону стола и пристально смотрит на меня, как будто чего-то ждет. Впрочем, почему «как будто…» Я прекрасно знаю, чего он там ждет.
Асней — на коленях у его ног. Время от времени Ревал как собачке передает ему что-то со стола. Старается делать это так, чтобы не заметила мать.
Впрочем, леди Аэста вряд ли заметила бы у сына чирей на лбу. Время от времени она забывает про необходимость обсуждать местные традиции и начинает его хвалить. Оказывается, что Ревал — самый умный на Эрхоле человек и едва не получил нобелевскую премию в четырнадцать лет.
Когда Аэста поднимает подобные темы, взгляд Ревала становится еще более пристальным. А мне так и хочется закатить глаза. Но я держусь.
Асней же вообще на меня ни смотрит. Только перед собой. Может быть поэтому, может, потому что Ревал слишком уж ждет, а может быть еще почему, но когда мы выходим из-за стола, и Аэста отлучается раздать распоряжения слугам, я говорю Ревалу: