— А в чём причина? — осведомился Китайгородцев. — Почему у вас с ними трудности?
— Сами бы не решились, конечно. Кто они? Моськи. Это наверху им дали понять.
— «Наверху» — где?
— Из Москвы всё идет, я думаю. У моих врагов есть покровители, почему бы не предположить, что они решили использовать МВД?
Получалось, что Пастухова нельзя отдавать милиции.
А жаль. Какая чудная цепочка вырисовывалась! Пастухова изолируют, сразу за ним наступит очередь доктора Вознесенского, которого тоже хотелось бы держать подальше от клиента. А вот не получается.
— Пастухов не может находиться рядом с вами! — проявил упрямство Анатолий. — Он опасен! Это против всяких правил!
— Но он же под присмотром? — полувопросительно-полуутвердительно произнёс Тапаев.
Как будто хотел сказать, что не понимает, в чем именно заключается проблема.
— У него за плечами война и неплохая военная подготовка. При этом он психически неуравновешен. Наркоман. Любой из этих признаков для меня, как для телохранителя, является сигналом тревоги. А тут не один признак, а целый букет!
— Что ты предлагаешь?
— Он не может находиться рядом с вами! — твердо повторил Китайгородцев.
Клиент думал недолго.
— Хорошо, сделаем так, — вздохнул он. — Этого подонка вывезем на комбинат, закроем где-нибудь в бомбоубежище, посидит там денёк. Я скажу Богданову, чтобы он вызвал охранников с комбината. Приедут и заберут этого молодца. Такой вариант тебя устроит?
— Вполне.
Тем временем Тапаев закончил свое пожароопасное занятие и сказал с невесёлой улыбкой:
— А мне архитектор предлагал в кабинете сделать камин. Я отказался.
— Почему?
— Не знаю. Хотел, чтобы всё здесь строго было. Без особых изысков.
Телохранитель с сомнением повёл взглядом по стенам, увешанным оружием. Олигарх каким-то образом угадал направление его взгляда и снова невесело улыбнулся:
— Эти цацки появились тут позже. Когда я уже согласен был и на камин, да поздно было что-либо менять.
Анатолий так и не понял, что означают эти слова. То ли потому было поздно, что дом уже построен, то ли потому, что хозяин засобирался из этого дома прочь…
— Вы по поводу своего охранника выяснили? — спросил Китайгородцев.
— Дома он не появлялся, — сухо ответил Тапаев.
Сухость в его голосе была легко объяснима. Надо бы тревогу поднимать, обращаться с заявлением в милицию — а он тут бумаги огню предает, костерок развёл…
— Надо бы сообщить, — подсказал Анатолий. — Дело попахивает уголовным расследованием.
— А я не в курсе того, что он пропал, — буркнул олигарх. — Мне не докладывали. Не поставили в известность. Богданов, может быть, вообще думал, что охранник ещё появится. И тревогу объявит только завтра, поздней ночью. Или — вовсе послезавтра.