— Вот это он и есть, — вздохнул Китайгородцев.
У него уже не было сомнений в том, что на зелёном снегоходе неизвестные приезжали к тапаевскому поместью. И приедут снова. Анатолий был готов их встретить. Его замаскированные белыми простынями люди лежали в снегу в эти самые минуты там, за забором — как раз напротив лаза, к которому, как был уверен Китайгородцев, охотники на клиента непременно прибудут.
— После полуночи сменишь людей, — сказал Анатолий Костюкову. — Тех, которые в снегу. Иначе они в своих снежных берлогах превратятся в белых медведей.
В Мишек олимпийских… Мишка! Олимпийский! Вот оно!!!
— Ты был на Олимпиаде, Костюков?
— На какой?
— На Московской.
— Нет.
— И я не был. А какой это был год? — спросил Китайгородцев и при этом нехорошо улыбнулся. Не улыбка, а оскал. И сразу потянулся к телефонной трубке.
— Восьмидесятый, — пожал плечами Костюков.
— Правильно, восьмидесятый год.
Анатолий торопливо набирал телефонный номер Хамзы, все так же некрасиво скалился и говорил скороговоркой:
— Как вы думаете, уважаемый коллега, если Олимпиада была двадцать лет назад, а нашей девушке сейчас — девятнадцать, то сколько лет ей было, когда она с родителями сидела на стадионе и видела своими глазами, как улетает в ночное московское небо олимпийский Миша?
— К-какая девушка? — опешил от абсурдности предлагаемой ему головоломки Костюков.
А тем временем уже ответил Хамза.
— Запрос! Срочно! — бросил в трубку Китайгородцев. — Алтунина Маргарита Дмитриевна! Все установочные данные! Возраст! Адрес! Не терялся ли паспорт!..
— У тебя с нею что, проблемы? — спросил Хамза, и было заметно, как он удивлён.
— Некогда объяснять! — рявкнул Анатолий, у которого в груди сейчас вместо стука сердца раздавалось страшное тиканье секундомера, отсчитывающего отпущенный ему на всё про всё микроскопический лимит времени. — Это не она, Роман Александрович! Она — не Алтунина! И ей — не девятнадцать лет! Я вам перезвоню позже!
Швырнул трубку на рычаг, будто она жгла ему руки. И увидел глаза Костюкова. Совершенно круглые.
— Что ты говорил о снотворном?
— О каком снотворном? — не понял Костюков.
А драгоценные секунды таяли…
— Снотворное! — рявкнул Китайгородцев. — Ты сказал, что Рита ночами не спит, ждет меня…
— Я шутил, Толик.
— Ты сказал, что даже снотворное ей не помогает! Ты видел лекарство в её вещах?!
— Да.
— Какое лекарство?!
— Барбамил.
— Почему ты мне сразу не сказал, что видел у нее барбамил?! — заорал Анатолий.
Ведь всё правильно он понял про Абросимова! Вялый он! И реакции заторможены! Он чай пьёт! И если несколько капель барбамила капнуть в чай, человек расслабляется так, что телохранитель из него — уже совсем никакой! И пистолет у него — в кобуре! Киллер не может быть без оружия. Обязательно должно быть оружие. И оно есть! Только его надо взять.