– Мари, ещё один из тех идолов, – бормочет она, подходя ко мне и протягивая статуэтку, изображающую девушку с русалочьим хвостом и длинными волосами, словно развевающимися за ней в толще воды. Я обречённо забираю предмет из рук Куинн, заранее готовая к тому, что увижу самое худшее.
Весна в Хартфилде – самое лучшее время. Вишнёвые деревья в цвету распространяют дивный аромат, и на какой-то момент я даже забываю, как я здесь оказалась – но тут же вижу одиноко сидящую на лавочке у фонтана Куинн. Она наклоняется вперёд, едва удерживая телефон у уха. В её глазах плещется боль, усталость и обречённость.
– Да, мама, я только…
– …ему повезло, что я не засудила его! – раздаётся голос из телефонной трубки. – Нам нужно мнение другого врача. Те, к которым тебя водил отец – отпетые идиоты!
– Мама, я не хочу за папиной спиной…
– А то, что он действовал за моей спиной, тебя не смутило? Например, репортаж на пятом канале, где он буквально умолял о пожертвованиях? Ты, должно быть, была ужасно смущена… Я одна беспокоюсь о твоём благополучии! Он тебя просто использует! Не верю, что ты его защищаешь…
Из широко раскрытых глаз Куинн катятся крупные слёзы. Она закрывает себе рот ладонью, пытаясь сдержать рыдания, сотрясающие всё её маленькое тело. Голос матери становится всего лишь фоном.
Внезапно Куинн вздрагивает от осторожного прикосновения к собственному плечу. Подпрыгнув, она оборачивается и видит перед собой Грейс.
– Привет, – тихонько говорит она, – я не хотела беспокоить тебя, но… ты в порядке?
Куинн поспешно вытирает щёки и улыбается от уха до уха.
– О, конечно! Спасибо, что спросила. Всё замечательно!
– Я тоже была на твоём месте, – нисколечко не верит ей Грейс, но, конечно, причину слёз Куинн она не знает. – Быть в университете совсем одной… Ты не должна постоянно притворяться, что с тобой всё хорошо.
Куинн бросает взгляд на телефон в своей руке – звонок ещё не завершён, и она может слышать, что мать продолжает читать ей нотации. Смартфон внезапно вибрирует, показывая новое сообщение от отца: «Позвони мне. Есть одна мыслишка. Не говори матери – она опять возьмётся за своё».
– Это… Дело в моих родителях, – внезапно признаётся Куинн. – Они постоянно борются друг с другом и делают это через меня. Как будто я – пешка в их игре.
Грейс садится на лавочку.
– Пешка? – слегка улыбается она. – Что ж… Я люблю шахматы. И знаешь, что? Если ты – пешка, то всё, что ты должна делать – продолжать бороться. И, когда ты окажешься на другой стороне, ты станешь королевой, которая всегда была внутри тебя.