- Пьете, дедушка? - неожиданно спросил он, делаясь все фамильярнее и наглее.
Старик неопределенно мыкнул. И сразу пояснил с осторожной надеждой:
- Что же не выпить, когда для дела.
- Понятно, понятно, - кивнул Балансиров. Вспомнив вдруг, что ему следует изображать из себя журналиста, он вытащил стерильно чистый блокнот. Занеся ручку, осведомился: - А вас самого, дедушка, не навещали?
- Что меня навещать, - сумрачно ответил дедушка.
- И чего это мы все без имен? - опомнился приезжий. - Иванов, - он протянул деду руку. - Как прикажете величать?
- Блошкины мы, - старик нехотя дал ему вялую в движении, но твердую на ощупь ладонь.
- Нет ли в селе городских? - допытывался Балансиров. - А? Гос... товарищ Блошкин? Никто тут в последнее время не появлялся?
- Не мое это дело, - бесстрастно проскрежетали Блошкины. - Стоят какие-то на краю села. Не местные.
- Давно приехали?
- Да кто их знает. Вроде, недавно.
- Угу. Вы мне очень помогли. Ну, а когда же вы в последний раз видели энэло?
- Круть-круть-круть, - дед рефлекторно завел прежнюю песню.
- Да-да, круть-круть, - подбодрил его Балансиров.
- Третьего дня летал, - убежденно сказал тот.
- Не путаете?
- Да пока в своем уме.
- Может быть, он приземлился где? Может, из него кто выходил?
- Может, кто и выходил. Мое дело сторона.
- Думаете, вернется?
- Чего ж не вернуться. Каждые три дня отмечается.
Балансиров, не зная, о чем еще спросить, задумчиво пригладил редкие волосы. Поднажать? Припугнуть? Он подосадовал на себя и отказался от этой мысли. Ведь спрашивать не о чем, все известно. Он просто страхуется, боится упустить верную добычу, дует на воду. Непростительная слабость, чреватая срывом дорогой операции. Старик начнет болтать, спугнет неприятеля, и пятая колонна рассредоточится.
Балансиров был штатным сотрудником особого силового подразделения, специально созданного спецслужбой для налаживания недружественных контактов с иными мирами. Какая это была спецслужба, уже никто и не знал, потому что, во-первых, спецслужб образовалось очень много, а во-вторых, она несколько раз меняла название. На пятой или шестой смене служба-родительница внезапно отреклась от своего детища, повинуясь засекреченному иррациональному соображению. Ходили слухи, что весь отряд перешел в подчинение к новой структуре, которая, претерпев очередное переименование, в действительности была все той же спецслужбой; так это было или нет, не могли сказать даже самые отпетые разведчики. Этого не знал даже глава подразделения, неясного корня Медор Медовик, состоявший в чине майора; этот чин, однако, неофициально приравнивался к генеральскому в общевойсковом понимании. Балансиров не однажды был свидетелем тому, как перед Медором заискивал не только заурядный генералитет, но и руководители мелких республик. И крупных, как случалось ему заподозрить в минуты особенного наития.