Медленно партизаны
начали спускаться по склону, чтобы осмотреть свою добычу. Я поднял винтовку и дал знак Антонио не стрелять. Все шесть партизан двинулись вниз по склону. В тот момент, когда я считал это глупым ходом и был готов открыть огонь, еще четыре партизана ринутся вниз со скал, безумно стреляя.
Если бы они подождали еще одну секунду, они бы поймали меня и Антонио в ловушку.
Я открыл огонь, когда все десять партизан были вместе. Антонио через поляну сделал то же самое. Партизанский отряд раскололся, некоторые разбежались во все стороны. Двое спустились по склону, стреляя с бедер. Я аккуратно подстреливал их, а затем пошел за троими, которые бежали обратно по склону к безопасным скалам.
Но четверо партизан устояли.
Присев на корточки прямо над павшими индейцами, они заметили Антонио и начали стрелять в него. Я знал, что буду следующим. Я нырнул в стену джунглей и начал подниматься, надеясь выбраться из более удобного места. Именно тогда я услышал, как Элисия выкрикнула имя Антонио.
На поляне было больше криков и воплей, пока я боролась с тяжелыми лианами и кустарником. Мне не удалось продвинуться в джунглях, поэтому я нашел новый выход на поляну и бросился туда.
Поднялись четыре индийских копейщика. Они боролись с партизанами в рукопашном бою. Внизу я увидел Антонио, лежащего лицом в траве. Элисия мчалась к нему по склону.
Я оглянулся на сражающихся воинов и партизан и понял, что автомат здесь бесполезен. Если бы я открыл огонь, я бы убил и друзей, и врагов. Я потянулся назад и вытащил Вильгельмину из ленты.
Встав на колени, я выделил партизана и тщательно прицелился. Люгер гудел и, казалось, тряс деревья вокруг поляны. Но партизан пал. Один за другим я убил пять партизан и быстро пересчитал в голове. Из десяти партизан мы убили семерых. Трое пропали без вести.
Что еще хуже, из двенадцати индийских воинов, которые послал с нами Ботуссин, восемь были мертвы. Пурано был ранен в плечо, а у Пико были легкие ранения в бедро и левую руку. Оба могут ходить, но они никогда не смогут подняться по дымоходу к Альто Арете.
Пока Пико и Пурано сплотили четырех выживших, чтобы они пошли искать трех сбежавших партизан, я спустился по склону, чтобы проверить Антонио. Элисия парила над ним, прижимая его голову к своей груди и тихо плакала. Я видел с десяти шагов, что он мертв.
Он был. Его тело было полно дыр от дождя пуль. Я содрогнулся при мысли о том, что, если бы я не нырнул в стену леса, когда это сделал, мое тело было бы очень похоже на его.
«Мы вернемся за ним», - мягко сказал я Элисии. «Когда все закончится, мы отвезем его в индейский лагерь для надлежащих похорон».