— В нем правды нет! — гаркнула я. — Перестань выдумывать то, чего нет на самом деле. Отшил, значит, пусть катится лесом. Подумаешь, коленки подгибаются! Вот у меня тоже от одного мужчины бабочки в животе порхают, но я ведь держусь.
— Это ты про Мишу? — лукаво подмигнув мне, спросила Ниська.
Не став уходить от вопроса, я решила ответить той же монетой.
— Нет. Миша, конечно, мужчина хоть куда, но сердце не екает, когда мы находимся наедине. А вот...
Договорить мне не удалось. Как раз в этот момент на кухню вошли Саша с Демьяном. Они общались о чем-то своем, словно нас тут и не было. А потом вдруг обратили на нас внимание.
— Ну что, пьянь, — весело пробасил Демьян, вытащив из холодильника пиво. — Может, желаете опохмелиться? — он помахал перед собой бутылкой и лыбился так, что мне нестерпимо захотелось пересчитать скалкой его зубы.
— Рос тебе потом такой опохмел организует, закачаешься! — фыркнула подруга, отходя подальше.
Последовав ее примеру, повернулась спиной к двери и, смотря на двух мужчин, пятилась на выход. Анисья демонстративно развернулась к ним спиной и кинула на меня странный взгляд. Проигнорировав его, мало ли, сделала еще один шаг и застыла, когда меня прижали за талию к твердому телу, сцепив руки на «замок». Сердечко гулко забилось, реагируя на ласковые касания. Я готова была плавиться, как свеча, лишь бы этот момент не прекращался. Могу дать любую конечность на отсечение, что за спиной стоит не Миша. Жар распространялся по телу с колоссальной скоростью, и внизу живота сладко ныло. Сглотнув, лишь на секунду прикрыла глаза, млея в кольце властных рук. Даже еле слышно застонала, ощущая, как пальцы постепенно пробираются под футболку, вырисовывая на коже незамысловатые узоры.
— Уединимся? — прошептал нахал мне на ушко, вызвав своим хрипловатым голосом томное волнение.
Сладостный миг быстро растворился, стоило только Росу открыть рот. Распахнув глаза, отодрала от себя его руки и, развернувшись, залепила звонкую пощечину.
Осознав, что я натворила, попыталась по-быстрому ускользнуть к себе в комнату...
— Идиотка, ты что творишь? — прорычал Рос, хватая меня под локоть и ощутимо сжимая.
Нежность сменилась на страх. Желудок сжался в тошнотворный узел, подкатывая противным комом к горлу. Смотря в серо-зеленые глаза, затянувшиеся грозовой тучей, стушевалась на миг.
— А ты... — мой голос был жалким и хрипящим.
Прочистив горло, сделала глубокий вдох и повторила:
— А ты не смей меня лапать, козлина! — рявкнула, вырывая свою пострадавшую руку.
Рос так сильно сжимал ее, что наверняка завтра расцветет знатный синяк.