В библиотеке было тепло, даже душно, но мне вдруг показалось, что меня голышом вытолкали на лютый мороз в зимнюю ночь.
- Не может быть, - произнесла я бесцветным голосом. – Этого просто не может быть.
- Возможно, какая-то ошибка, - попытался утешить меня священник.
Славный человек проверил все даты рождения в этом месяце, сравнил записи за прошлые года, но я уже знала, что всё бесполезно. Если вмешался Вирджиль Майсгрейв, то дела у Эмили Валентайн неважные. Она просто перестала существовать.
После двух часов безуспешных поисков, священник проводил меня в свой кабинет и самым внимательным образом изучил свидетельство о моём рождении.
- Подпись на вашем документе похожа на подпись прежнего настоятеля, - признал он в конце концов. - И свидетельство выглядит, как настоящее. Но записи о рождении нет. Скорее всего, кто-то халатно отнесся к ведению приходской книги. Вам надо подать заявление мэру, господину Бриену, он назначит проверку и разрешит внести изменения в книгу. У вас остались родственники, которые могут подтвердит вашу личность?
- Родители переехали из Линтон-вилля, четыре года назад, - сказала я, понимая, что мои шансы стремительно приближаются к нулю. – В прошлом году они умерли. Насколько мне известно, родственников у них не было. По-крайней мере, мне они не известны.
- А где вы жили в Линтон-вилле? Может, соседи вспомнят ваших родителей и вас?
- Вишневый переулок, - ухватилась я за этот шанс. – У нас был дом из белого камня, а во дворе – колодец.
- Думаю, вы можете съездить туда, - предложил священник, - поговорите с тамошними жильцами, с соседями, а потом вернетесь, и я помогу вам составить заявление на имя мэра. Мы сошлемся на свидетельские показания, и я думаю, что уже завтра всё разрешится.
- Да, благодарю, - пробормотала я, неловко доставая из сумочки пару монет и бросая их в кружку для подаяний.
Деньги принадлежали Вирджилю Майсгрейву, и, по сути, я не имела права их тратить. Но если граф – виновник моих неприятностей, то вполне справедливо, чтобы он и платил за расходы.
Подбодрив себя этими мыслями, я заплатила местному кучеру, хорошо знавшему город, и попросила отвезти меня в Вишневый переулок. Я быстро нашла нужный дом, и он был совершенно таким, как я помнила - стены из белого камня, круглый колодец, закрытый решеткой…
Из дома ко мне вышла молодая женщина, держа на руках двухгодовалого ребенка, который серьезно и внимательно рассматривал погремушку, сделанную из маленькой тыквы – высушенной, насаженной на палочку и расписанной яркими красками.
Узнав, кто я такая, и что мне нужно, дама посмотрела на меня с удивлением.