– Я не совсем понимаю тебя, па. Ты же сказал, что она тебе понравилась. Если это из-за того, что она из России, то брось все эти глупые стереотипы….
– Нет-нет, – прервал его Эван, – ты меня не понял. Она мне действительно нравится, но мне кажется, тебе стоит ждать неприятностей от отношений с нею. Не от Виктории самой, конечно.
– Ты меня окончательно запутал, – сказал Брюс уже серьезнее, начиная слегка злиться на отца, – что ты хочешь мне всем этим сказать?
– Ну, если быть на сто процентов честным, то я бы посоветовал тебе бежать от нее подальше, но так как я вижу, что вы оба без ума друг от друга, то этим советом ты вряд ли воспользуешься.
– А знаешь, мне кажется, ты просто перебрал с виски, – сказал Брюс, вставая и намереваясь закончить этот глупый разговор.
– Когда вы гуляли, твоя мать заходила. Она мне сказала, что от Виктории исходит опасность.
– Наша мама? Сюда заходила мама? Да, о чем ты?! – в шоке от услышанного спросил Брюс.
Эван только утвердительно закачал головой.
– Папа, – начал Брюс, присев перед отцом на корточки и взяв его за руку, – нашей мамы уже нет на этой земле. Ты помнишь, она умерла несколько лет назад, и мы оба хоронили ее на кладбище недалеко отсюда?
Эван только кивнул на слова сына, а глаза старика заблестели от набежавших слез.
– Па, ты просто переволновался, да и выпил лишнего, вот и говоришь всякую ерунду. Давай, я помогу тебе подняться наверх и лечь в постель.
– Нет, я хочу еще немного посидеть тут, – несколько отрешенно сказал Эван.
– Послушай, пап, у меня для тебя новости. Я все-таки хочу сделать в этом доме ремонт, и на это время я заберу тебя к себе в Стратфорд. Что думаешь? Мы бы смогли вместе проводить выходные и даже рыбачить. Я знаю несколько хороших мест на реке Эйвон.
Эван Бухан только улыбнулся и погладил сына по голове, словно тот был еще маленьким мальчиком.
– Ты всегда был хорошим сыном. Ладно, иди к своей Виктории, – сказал он, мягко улыбнувшись, – и забудь все, что наговорил тебе глупый старый отец. Ты прав, я несколько перебрал с виски.
Брюс ничего не ответил, только обнял отца и, встав, вышел из гостиной, с грустью думая, что не стоило оставлять отца одного на столь долгое время. «Вероятно, из-за одиночества и тоски по маме он и выдумывает все эти истории», – предположил Брюс, поднимаясь по лестнице.
А внизу Эван Бухан продолжал сидеть в гостиной, но смотрел он уже не в телевизор, продолжавший все это время работать, а на кресло перед собой, словно там кто-то сидел. Старик улыбнулся и кивнул головой креслу, но никто ему, конечно, не ответил. Только догоравшее в камине полено громко треснуло, и на пол перед решеткой высыпался целый каскад ярких искр, потухших почти сразу после соприкосновения с каменным полом.