БАЗАРИН (проникновенно). Я другого не могу понять. Я самого принципа понять не могу! Ну, хорошо: евреи. Это я понимаю. Это еще можно как-то понять…
АЛЕКСАНДР. А что они? Вы знаете что-нибудь?
БАЗАРИН. Подожди, не отвлекайся… Я могу понять экспроприацию. В конце концов, финансовое положение действительно требует чрезвычайных мер. Но не таких же! Пусть будет реформа, сколь угодно жесткая… Пусть будет налоговая система, самая беспощадная… И даже не в этом дело! В конце концов, есть же люди, которые, так сказать, являются опорой! Так сказать, костяком! Нельзя же опору подрубать! Я понимаю, что настала пора радикального лечения организма. Я, кстати, давно уже это утверждаю… и призываю… Однако это уже получается не лечение, это уже какой-то мрачный анекдот! Усекновение головы — лучшее средство от мигреней…
АЛЕКСАНДР (вставляет). Главное, непонятно, чего они этим хотят добиться…
БАЗАРИН (отмахивается от него). Чего они хотят добиться — это как раз понятно. Контроль утрачен над обществом, неужели ты не видишь? Страна захлебывается в собственных выделениях… Крутые меры необходимы! Ассенизация необходима! Вот оно — откуда у них это слово! Слишком далеко мы зашли — понимаешь, в чем дело? Теперь легко не отделаемся, и поделом нам всем — по вору и му́ка!
АЛЕКСАНДР. Ну да… А я-то здесь при чем? Тоже мне — нашли вора… Сами напахали невесть чего, а я должен за это расплачиваться?
БАЗАРИН. Конечно, должен! Тебе, Саня, между прочим, уже тридцать годиков миновало, не маленький! Не только мы пахали, но и вы пахали!
АЛЕКСАНДР. А дети мои при чем?
БАЗАРИН. Это несерьезный разговор. Чего ты от меня хочешь? Таковы законы истории. Когда приходит время расплачиваться, расплачиваются все и виноватые, и ни в чем не повинные. Это тебе не ресторан, не жди, никто не скажет: «Счет — мне, пожалуйста».
Из спальни слева выходят Пинский, Зоя Сергеевна и Кирсанов.
ПИНСКИЙ (втолковывает) …А самое правильное — взять сейчас твой «Жигуль» и дернуть куда-нибудь подальше…
КИРСАНОВ. Ну что ты за глупости опять порешь! Ну поймают же, мерзко, за ухо приволокут, как поганых щенков…
ПИНСКИЙ (орет). Да кто тебя будет ловить? Кому ты нужен? Отсидишься у себя в Псковской — и вася-кот!
КИРСАНОВ (орет). Сам ты дурак! Я же тебе объясняю: колес нет, ни одной целой покрышки нет, ни одной!
ПИНСКИЙ. У тебя никогда ничего нет, когда нужно.
КИРСАНОВ. Да! У меня никогда ничего нет! И отстань от меня! Я на старости лет зайца из себя изображать не намерен! Ты второй раз разговор на эту тему заводишь, и я тебе окончательно говорю: не желаю слушать!