– Там, в лесу… ты ничего не видел?
Дядюшка Монтегю часто задавал мне этот вопрос, на который я всегда отвечал одинаково.
– Нет, дядюшка, – сказал я, не видя нужды упоминать о деревенских детях, которые едва ли могли его интересовать. – В лесу я ничего не видел.
Дядюшка с загадочной улыбкой отпил чаю и мечтательно вздохнул.
– Ничто не сравнится с ночным лесом, ведь правда, Эдгар? – произнес он.
– Правда, – согласился я, старательно изображая, что имею некоторое представление о том, каким бывает лес ночью.
– Что бы сталось с человечеством, если бы не деревья? – продолжал он. – Древесина, Эдгар, – это главный двигатель цивилизации. Из нее делается все, от плуга до бумаги, от колеса до дома, от рукоятки ножа до парусного корабля. Без деревьев человек был бы никем. – Дядюшка встал подложить дров в камин; языки пламени вскинулись ему навстречу и буквально выхватили полено у него из рук. – Если на то пошло, что отличает человека от животного убедительнее, чем огонь – чем умение использовать его тепло и свет? – На какое-то время мы оба молча уставились на огонь, загипнотизированные его танцем. – Древние скандинавы верили, что наш мир подвешен на ветвях исполинского ясеня. Ты знал об этом, Эдгар?
– Нет, дядюшка, не знал.
– Теперь будешь знать, – сказал он. – Северные лесные народы всегда по-особенному относились к деревьям. Ведь девственные дремучие леса служили им кладовой строительного материала, топлива и продовольствия… И в то же время эти леса, темные и таинственные, кишели медведями, разбойниками и бог знает кем еще…
– Вы хотите сказать… ведьмами?
В дядюшкиных глазах мелькнул огонек.
– Ведьмами, колдунами, чародеями, лешими, оборотнями…
– Оборотнями? – поперхнулся я.
– Почему нет? – пожал плечами дядюшка Монтегю. – Но суть в том, что северные люди почитали лес и почитали деревья – боялись их и им поклонялись.
– Дядюшка, а как они им поклонялись? – спросил я и взял с подноса печенье; сахара в вазочке уже не было.
– Полагаю, по-разному, – ответил дядюшка. – Римские историки рассказывают нам о священных рощах, о дубах, обагренных кровью…
– Кровью? – переспросил я, едва не подавившись печеньем.
– Ей сáмой, – сказал дядюшка Монтегю. – В рассказах историков говорится о жертвоприношениях, в том числе человеческих. Кельты, например, обожали трофеи в виде голов побежденных врагов. Отрубленные головы они развешивали на ветвях, наверно, с такой же радостью, с какой твоя мамаша украшает елку на Рождество.
По-моему, ни кельтам, ни моей матушке эти занятия радости, скорее всего, не приносили. Дядюшка улыбнулся, заметив мое недоверие.