Демон наигранно закатил глаза.
– Думаешь, тебе поможет эта безделушка? – спросил он.
Я нервно сглотнула. Знать, поможет она или нет, не могла, но, прислушавшись к ощущениям поняла – постыдного тепла от его недвусмысленных взглядов в теле нет.
Наконец, решившись заговорить, я сказала:
– Варвара мне все про тебя объяснила. Держись от меня подальше.
– Прям всё-всё? – спросил он, отделяясь от ствола.
– Достаточно, чтобы понять. Ты демон блуда и похоти, – сказала я и стала пятиться, когда он медленно начал приближаться.
– Да? – спросил он, и его губы растянулись в чарующей улыбке, обнажив идеальные белые зубы. – А она говорила, какими радостями я способен одарить? Поверь мне, милейшая душа, такого ты не испытаешь ни с кем и никогда.
Он говорил вкрадчиво и с каким-то легким налетом томности, от которого я, наверное, сомлела бы в момент, не виси на шее подарок яги.
Продолжая пятиться через кусты чубушника, я проговорила:
– Поверю на слово.
– Такое лучше проверять, – не отступал Асмодей, глаза его нехорошо блеснули.
Заозиравшись в поисках чего-то, что может сгодиться в качестве оружия, я ответила:
– Не приближайся, демон. Я не дура. Успела понять, что у вас какие-то соревнования сторон. И я не собираюсь становиться в них трофеем.
– Ты просто не понимаешь, отчего отказываешься, – произнес Асмодей снисходительно. – Пока не понимаешь.
Сделав решительный шаг, он протянул руку, но я предвидела такой жест и, развернувшись, со всей силы бросилась через лес.
В груди тарабанило, дыхание быстро стало тяжелым, легкие засаднило, а я задним умом подумала, когда вернусь, обязательно запишусь на фитнес или в бассейн. Или на какой-нибудь кросс. В том, что демон меня догонит, сомнений не было, но останавливаться не было даже мысли, и я бежала, как перепуганная зайчиха, перепрыгивая небольшие кочки и держа подмышкой сумку.
Очень скоро тело под теплым пальто взмокло, захотелось пить, к глубокой досаде, пришлось остановиться перед очередным забором кустов.
Я уперла ладонь в колено, чтобы отдышаться, и тупо смотрела на носки зимних ботинок, на которые налипли листья.
– Для городской неженки ты неплохо бегаешь, – раздалось из-за спины, я резко выпрямилась и развернулась.
Асмодей стоял теперь уже возле липы, все такой же невозмутимый и свежий. Глаза лукаво блестят, на губах кошачья улыбка.
– Изыди! – вырвалось у меня.
Рука дернулась осенить его крестным знаменем, но он посмотрел на меня так мрачно, что не решилась.
– Мирослава, милая душа, – проговорил он, – позволь лишь показать. Я ведь не собираюсь делать ничего такого, чего ты и без меня не делала. Только позволь показать. А ты сама решишь, нужно тебе оно или нет.