— Я же не опоздала?
— Нет, это я пришла раньше. Я была взволнована.
Между ними возникло взаимопонимание. Джейн было хорошо знакомо это чувство. Как только Хантер ушел, волнение немного утихло, и Джейн позволила себе с нетерпением ждать обеда со своей давно потерянной подругой. Они решили, что бокал белого вина будет хорошо сочетаться с салатами, которые заказали, и обе подняли тост за воссоединение.
Эмили перегнулась через стол, положив ладонь поверх руки Джейн.
— Как у тебя дела на самом деле?
За последние три года Джейн так и не обзавелась близкими подругами, и в присутствии Эмили, которая сидела напротив и хорошо ее знала, она чувствовала облегчение. И ей хотелось плакать. Бессознательно Джейн ослабила бдительность, потому что знала, что между ними уже установилось доверие.
— Я в полном замешательстве, Эмили. Стараюсь разобраться, но не получается. — Она взглянула на свой бокал вина, медленно вращая его за ножку. — Все так неожиданно. Не знаю, что я ожидала обнаружить, если бы когда-либо узнала, кем на самом деле была, но я всегда представляла, что это будет происходить гораздо медленнее.
— Может, все дело в том, что кто-то нашел тебя первым?
Джейн подняла взгляд на Эмили.
— Бен. — Эмили кивнула, но позволила ей продолжить. — Знаю, ты его сестра, но мне действительно не помешал бы друг, чтобы поговорить о нем. У меня больше никого нет.
— Можешь поговорить со мной, Грейс. Я пристрастна. Тебе это уже известно, — ласково улыбнулась она. — Мой брат — самый лучший, но я также твоя подруга, и всегда ею была. Можешь мне доверять.
Она начинала верить, что Бен мог быть лучшим, но у нее были обязательства — Хантер и… и… Джейн вдруг поняла, что у нее больше ничего и не было. Чем были заполнены дни, часы и минуты ее жизни? Она всегда чувствовала себя такой занятой, но, если как следует поразмыслить о том, как она проводила свое время, не было ничего важного, она лишь готовилась к возвращению Хантера домой, либо к ужинам, которые были бы полезны его карьере, вечеринкам, во время которых она поддерживала его, общаясь с его боссами, их женами и начальниками отделов кадров каждой больницы города. Она стала не более, чем тенью Хантера Барнса и его пробивного и стратегического карьерного роста. «Неудивительно, что он хотел, чтобы я осталась с ним». В глубине души она начала отбрасывать эту жизнь в сторону и требовать большего — той, кем она была раньше. «Чем я раньше занималась?» Кем была Грейс Элизабет Стивенс? Дело не только в том, что она вела унылую жизнь, но и в том, что было до этого.