Учебный день прошёл как в тумане, даже на уроке литературы меня не смогла заинтересовать Верочка в своей обтягивающей тугую попку юбочке. А когда она вызвала меня к доске с предложением рассказать о теории Раскольникова, я сумел выдавить из себя лишь несколько фраз про «Тварь ли я дрожащая или право имею» и что-то о мотивах его преступления.
— Максим, что с тобой?
Верочка извернулась на своём стуле, внимательно заглядывая мне в глаза. Казалось, сейчас встанет и приложит к моему лбу свою ладошку.
— Так у него сегодня педсовет, — громко сказал с места Воронов.
— Ах да, я и забыла…
Она приложила ладонь ко лбу, только уже к своему, и немного виновато произнесла:
— Очень жаль, что такое вообще имело место быть. Садись, оценку пока ставить не буду, учитывая твоё состояние.
Вот так я и дотянул до педсовета. В актовый зал я пришёл не сразу после четвёртой пары, а чуть погодя — в сортире стоял напротив зеркала с отслоенной эмалью по краям и пялился на своё отражение. Представлял, как я буду выглядеть на аутодафе, выпячивал грудь, вскидывал подбородок, и всё это казалось мне глупым и смешным. В итоге просто умылся холодной водой, приводя себя в тонус, подождал, пока немного обсохну, и направился в актовый зал. По пути рядом с комсомольским нацепил значок Мастера спорта СССР. Не ахти какая индульгенция, но всё же показатель моих достижений, которыми я прославляю наше училище в том числе.
— А вот и Варченко! Проходи, нечего в дверях стоять, ты же у нас сегодня звезда. Сказавшая это с изрядной долей сарказма Фролова сегодня была одета как никогда консервативно — юбка и пиджак с белоснежной сорочкой, хотя наличие короткого галстука почему-то заставило меня подумать о БДСМ-вечеринке, на которую так тоже вполне можно было бы одеться.
Сидевший в «президиуме» вместе с Фроловой и завучем Бузов смущённо кашлянул. Пока я шёл по проходу в сторону сцены, ловил на себе в основном сочувствующие взгляды. Здесь собрались преподаватели в полном составе, включая Верочку, и комсорги всех групп с трёх курсов. Эх, привык я на сцене стоять с гитарой перед микрофоном, а теперь придётся отдуваться за свои «хвосты» и, так сказать, хамство в адрес учителя.
Коромысло был здесь же, сидел в первом ряду и поглядывал на меня с плохо скрываемой радостью. Как же мне в этот момент хотелось взять его за шиворот и выбросить в окно… Видно, он прочитал в моём взгляде то, о чём я подумал, и кривая ухмылка медленно сползла с его лица.
— Товарищи!
Галина Анатольевна, в отличие от недавней свадьбы одетая в строгий юбочный костюм тёмного цвета, встала и обвела присутствующих суровым взглядом. Я увидел, как сидевший во втором ряду Серёга Стрючков съёжился, стараясь словно бы слиться со своим креслом.