— Это все, что тебе надо? — Кощей взглянул в окно и вслушался в звуки леса. Ему не хотелось становиться рабом Ягини, но чувство к Тае, зародившееся совсем недавно, остудило его пыл. — Выходи за меня.
— Что-то я не вижу в тебе искренности. Разве так просят любимую женщину?
«Не любимая ты и никогда ей не станешь», — подумал Кощей, но пересилил себя, встал на одно колено и протянул Яге руку.
Той, кого ненавидел всей душой. И той, кто единственная могла спасти его возлюбленную.
— Милая Ягиня, — сказал он голосом столь нежным, что у ведьмы захватило дух, — станешь ли ты моей супругой? Разделишь ли со мной кров, еду и ложе?
Яга умиротворенно смотрела на него. В ее животе запорхали бабочки, о которых она так давно мечтала.
— У меня есть условие.
— Какое?
Она наклонилась к уху царевича и прошептала:
— Отдай мне свое сердце.
— Я ведь уже предложил тебе стать моей женой.
— Глупенький, — Яга рассмеялась, — мне нужно твое настоящее сердце.
И, прежде чем Кощей успел отреагировать, она пробила ему грудь рукой и сжала сердце. Царевич изумленно ахнул. Яга вытащила сердце и показала его ему.
— Теперь оно будет моим. Чего бы ты ни захотел, кого бы ни возжелал, оно всегда будет принадлежать мне. Больше нас ничто не посмеет разлучить.
Кощей приложил руку к груди и нащупал там пустую дыру. Все чувства, что наполняли его, когда он видел Таю, начали блекнуть. Теперь его глаза видели только Ягу.
* * *
Клубок докатился до ворот и замер. Рядом с ними в стене была дыра.
«Может, ну их, ворота?» — подумал Слава и ринулся к дыре.
«Нет! — оклик Кикиморы остановил его. — Это заколдованный замок. Если ты не попросишь разрешения войти, то на тебя падет проклятие. Не допускай этой ошибки».
С быстро бьющимся сердцем Слава вернулся к воротам. На него смотрели неподвижные статуи коршунов.
— Пропустите, пожалуйста? — попросил он.
Птицы заскрежетали мощными когтями. Ворота медленно распахнулись перед ним. Слава вбежал в замок и замер: Лихо возвышался над стенами, как огромный колосс. Высотой он был метра четыре, весь покрыт наростами из мха и вьюнка. Великан повернулся к Славе и неприветливо зарычал.
«Сейчас, Слава! — скомандовала Кикимора. — Твои часы!»
От волнения у него задрожали колени. Он не мог повернуть голову — так его впечатлил Лихо. А великан, грузно переступая с ноги на ногу, приближался к нему. Стоит ему опустить стопу на Славу, как от того останется кровавая лепешка.
Вслепую Слава нащупал заводную головку часов. В панике он стал крутить ее.
«Черт! Черт! Ничего не выходит!»
«Успокойся… сосредоточься на часах, — шепнула Кикимора. — У тебя еще много времени».