Мёртвых завернули в постельное бельё и перенесли в хвост самолёта. Там совсем уже не было места и пришлось укладывать их штабелем. Но всем было уже не до церемоний. В живых оставалось десять человек.
С момента обратного вылета прошло уже семь часов.
Амалия собрала всех на совещание:
– Мы летим уже семь часов! Что будем делать?
Саша:
– Молиться!
Есения:
– Вот если бы ты не пил, а поступал, как настоящий мужик, мы были бы уже дома!
– Я-то в чём виноват? Я что ли бомбу распылил?
– А жить ты не хочешь?
– Да нас уже хватились. Уже, наверное, запеленговали.
Винсент:
– Ну, ты и мечтатель. Ещё скажи, что прилетит другой самолёт, а мы, как в американском боевике, через присоску переберёмся туда.
– Не знаю, может и так. А может, будем перебираться в корзине по проволоке, как в российском «Экипаже».
Стас:
– У нас горючего максимум на час.
Саша:
– Что предлагаете делать? Конкретно?
Амалия:
– Надо быть более активными. Если бы мы активно пытались спастись с самого начала, то никто бы не погиб.
– Я что ли виноват в смерти Леонида Вячеславовича, Мара, американца и этого урода – телохранителя?
Есения:
– Да не ты! Не ты! Но ты что сделал для нашего спасения? Водку пил?
– Я лечился. Я был отравлен. У меня не было сил.
– Все были отравлены. Но Мар встал и пошёл что-то делать, а ты с Винсом -бухать. Хотя Мар сильней тебя отравился – он во втором салоне был.
– Это ещё неизвестно, кто в каком салоне получил большую дозу. Телохранитель наплёл – а вы и уши развесили.
Виолетта:
– О чём ты споришь, Саша?
– Я справедливость восстанавливаю. А то на меня всех собак вешают: бухал, ничего не делал, не спасал. Между прочим – спасать пассажиров обязанность персонала. Вот вы с него и спрашивайте. И с этого, как его – телохранителя.
Амалия:
– Ну ты и субчик! А ты чего молчишь? – толкнула она Винса.
– Чего говорить? Всё предрешено – мы шлёпнемся. А Мару я даже немного завидую. Ему не страшно. Слушайте, давайте выпьем на прощание!
Амалия:
– Вот мужики у нас? Хуже баб. Что нам самим идти спасаться?
Винс прыснул:
– Ну-ну. Спасайтесь. Быстрее всё это закончится.
Саша:
– Виола, я должен тебе сказать, что ты мне всегда нравилась. Может плюнем на этих придурков и уйдём в первый салон.
Еся не удержалась и влепила ему звонкую пощечину:
– Засунь свой перстень себе в жопу.
Она ушла в середину самолёта, налила из открытой бутылки шампанское и залпом его выпила:
– Откуда берутся такие уроды?
– Ой-ой-ой! Теперь-то какая разница, – заёрничал Александр и тут же получил не менее звонкую пощёчину от Виолы. – Что-то меня сегодня лупят все, кому не лень. Я что – Пьеро?