На улице стало совсем темно. Рассудок опять способен генерировать назойливые мысли, и не все они приходятся мне по нраву.
Я устала. У меня совсем нет сил. Я не хочу о чем-то думать вообще.
Я слышу свое громкое дыхание и улыбаюсь, прикрыв мгновенно отяжелевшие веки. Испытывала ли я когда-нибудь нечто подобное? Любовь, счастье, восторг и все это одновременно и так же ярко, как сейчас? Думаю, что нет.
Я прикрываюсь тонким одеялом. Стыд мне пока еще не чужд.
Я чувствую, как он смотрит на меня. Почти физически, кожей ощущаю этот взгляд. А потом он взял мою руку в свою большую ладонь и поднес мои тонкие пальцы к своим губам.
Мои ресницы медленно-медленно поднялись вверх. Взгляд неторопливо переместился к Джону. Дрожь по телу, когда заглядываю во мрак глубоких серых глаз. В них угадывается туманный упрек.
Упрек?
Я слегка нахмурилась.
— Кто дал тебе право ворваться в мою жизнь и снести все к черту? — холодно говорит он, в то время как его пальцы продолжают ласково поглаживать мою ладонь.
— Я только постучалась, — тихонько призналась я. — А ты, вместо того чтобы захлопнуть дверь, взял меня за руку и заволок в свою жизнь сам. Дверь закрыта. Ключ у тебя.
Я улыбнулась. Ответной улыбки на его губах не появилось. Мужчина внимательно смотрит на меня и вдруг спрашивает:
— Зачем ты вышла за Стоуна?
Улыбка на моем лице стала гаснуть. Есть тысяча способов испортить волшебный вечер, и Джон воспользовался одним из них в этот самый момент. Недовольная, начала перекатываться на другой бок, а Джон удержал меня на месте.
— Ужин стал удобным поводом, чтобы посмотреть на него, — невозмутимо заявил Хэнтон. — Получив представление о нем, я решительно не понимаю, как вы двое могли встретиться.
— Зачем тебе это нужно? — с претензией в голосе, спрашиваю я.
— Я представлял Томаса Стоуна человеком сильного характера, — взгляд у Джона такой, будто он остался разочарован тем, что это оказалось не так. — Ему бы подошла женщина…. прямая противоположность тебе, — он медленно приблизил ко мне свое лицо и губами раскрыл мне губы и после непродолжительного поцелуя выдохнул:
— Ты не для него…
Эти слова нашли пылкий отклик в моем теле. Дух захватывает!
— Ты расстанешься с Мелиссой? — прямо спрашиваю я, и мой голос чудом не дрогнул.
Джон тихо рассмеялся. Встретившись с моим серьезным взглядом, уверенно заявил:
— Я не намерен этого делать.
— Джон… — в моем голосе опять слышится претензия.
— Я не сделаю этого! — жестко оборвал Хэнтон.
Я не рассердилась. Если и есть на кого сердиться, то только на себя, ведь я позволила себе непозволительную глупость поверить, что могло быть как-то иначе.