— Меня зовут Джимми… Джим, — осекся он. — На случай, если этого ты тоже не помнишь.
Я улыбнулась, но улыбка получилась надломленной.
Если Джим не позвонил Анне, потому что побоялся Тома, то Анна не искала для этого возможности, потому что ей это было не нужно. Смотрю на парня и не могу понять, зачем она это сделала.
Она вышла замуж, а через несколько дней изменяет Тому с ним. У этого поступка должна быть причина.
— Как это произошло? — собравшись с духом, спрашиваю я.
Парень, наконец, поднял глаза.
— Ты попросила меня об этом, — очень тихо сказал он.
— Что? — опешила я. Опять оцениваю парня, ну не похож он на того, кого умоляют о незабываемой ночи с ним. Такое чувство, что дело в мести…
— У твоего мужа есть любовница, — так же тихо сказал он, тревожно выпучив при этом глаза.
Что ж, догадка оправдалась довольно быстро. Начинаю что-то понимать.
— Ты приехала к своим родителям, но не пошла к ним. Я позволил тебе войти, и ты мне рассказала все. Много кричала, плакала. Сожалела. О том, что у Тома есть любовница, ты узнала через два дня, после того как вышла за него замуж.
В груди больно защемило, как будто тело все еще хранило боль сердечной раны.
Бедная Анна. Она оказалась в ловушке, а затем совершила невероятно глупый поступок… Может, она действительно обезумела, а я — плод ее воображения?
Пришлось с силой прогонять такие мысли. Я знаю, кто я. У меня есть целая жизнь, и я ее не придумала.
— Я говорила тебе, как узнала о ней? Может, я знаю, кто она? — допытываюсь я.
— Том не поехал в командировку, а был с ней. Это все, что ты сказала.
После свадьбы сразу к любовнице? Бред какой-то! А может, излишняя самоуверенность?
— Спасибо, что рассказал мне, — поджав губы, говорю я.
— Надеюсь, я об этом не пожалею, — Джим пожал плечами. Между нами сохраняется некоторая неловкость.
— Я предпочитаю злую правду сладкому неведенью. Спасибо тебе еще раз, и мне пора.
В смятении покидаю Форклод. Мысли о взаимной измене семьи Стоун никак не уходят из головы. Их браку пришел конец еще до моего появления. Развод, коим я намереваюсь заняться, формальность, на которую вряд ли решилась бы сама Анна.
На моем лице растянулась ухмылка.
Даже дышать стало легче. Неужели совесть меня так сильно душила, что теперь, узнав эти маленькие грязные подробности, мне по-настоящему стало легко?