— Давай я помогу тебе, — суетливо заявила она, подходя к плите.
Я наблюдал за тем, как Полина умело обращается с овощами в сковороде и положительно удивлялся ловкости этих прелестных тонких пальчиков. Но красные глаза малой не давали мне покоя, она плакала, сидела всё это время в ванной и плакала. Злость стягивалась в тугой узел и не позволяла нормально дышать. На что я злился? Наверное, на то, что не знал причины, по которой Поля так себя ведет. А еще дико злился на того, кто довел ее до такого состояния.
Казалось бы, что тут сложного? Просто задать вопрос и услышать ответ, но мне было страшно. Я робел как мальчишка, опасаясь нарушить границы ее личного пространства. Похоже, это побочка, которая тянется со времен нашего перового знакомства. Тогда я повел себя как полный мудак и всё еще испытываю из-за этого муки совести.
Мы поужинали в гнетущем молчании, что больно сдавливало плечи. Вкуса еды лично я не ощущал, хотя всё пахло очень аппетитно. Поля немного пожевала овощи и отказалась от куска поджаренной курицы. Всё это было странно.
— Можно я пойду, лягу? — тихо спросила девочка, не глядя мне в глаза.
— Конечно.
Она ушла, а я едва сдержался, чтобы не опрокинуть стол. В конце концов, совладев со своими эмоциями, я всё-таки доел, а затем прибрался на кухне. Страх, негодование и злость смешались между собой, испепеляя мои внутренности. Черт, девочка даже своим молчанием заставляет меня корчиться, плавиться и даже страдать. Да, Габ, может, ты действительно зарываешься?
Я расположился в гостиной за ноутбуком в надежде, что работа поможет мне немного отвлечься. Так и получилось, когда я глянул на часы, то уже было далеко за полночь. Я уже собирался лечь спать на диване, когда на пороге гостиной внезапно показалась хрупкая фигура Полины. Похоже, она всё это время не спала. Я застыл на месте и неподвижно наблюдал за ней, будто опасаясь, что птичка в любой момент может упорхнуть от меня. Несколько секунд малая не решалась подойти ко мне, переминаясь с ноги н ногу.
— Иди ко мне, — тихо проговорил я.
Девочка сразу же откликнулась на мое предложение, но вместо того, чтобы сесть рядом со мной, она устроилась на моих коленях и, уткнувшись носом мне в шею, заплакала.
Я оторопел от такого резкого поворота событий. Мне уже казалось, что Поля не решится открыться, а здесь… Мысли все спутались, но я всё-таки отчасти даже неосознанно, прижал малую к себе и успокаивающе провел ладонью по ее мягким и длинным волосам. Ее уязвимость сейчас ощущалась особенно остро, ровно, как и порыв защитить девочку любым образом. Мне стало и больно, и грустно за нее. Полина плакала, и мне чудилось, что ее прозрачные горошины слез падают и омывают мое сердце.