На сей раз и «разумеется», и «несомненно», и «однозначно» понтифику пришлось бормотать одному.
– К несчастью, все наше влияние, все приготовления чиха последнего из Иззетских лудильщиков не будут стоить, если мы четверо, едва добившись успеха, затеем грызню между собой. По-моему, важнее всего общее согласие относительно кандидатуры нового – или новой – главы гильдии, кого бы из нашей партии мы на эту должность сейчас ни выбрали.
Эти слова, как и было задумано, оказались для всех троих неожиданностью. Триумвират разом умолк – ни тебе «разумеется», ни «несомненно», ни «однозначно».
– Позвольте начать с того, что собственную кандидатуру я с рассмотрения снимаю. Все, чего я желаю от участия в сем предприятии – законных, имеющих юридическую силу магических гарантий собственной свободы. Подписанных здесь, в этой комнате, сегодня, сейчас. Полагаю, это требование неразумным счесть невозможно.
Обрадованные тем, что им не придется соперничать с Тейсой Карлов за главенство над гильдией, все трое вновь забубнили:
– Разумеется… Несомненно… Однозначно…
– Я высоко ценю вашу уступку, можете не сомневаться. Документы готовы, они там, на столе.
Тейса щелкнула пальцами. Под властью ее заклинания на стоявшем неподалеку столе сами собой развернулись четыре одинаковых свитка, в то время как четыре одинаковых пера сами собой окунулись в четыре одинаковые чернильницы и выжидающе повисли в воздухе. То был столь же эффектный, сколь и пустопорожний магический вздор, призванный укрепить в великом Триумвирате чувство собственной непревзойденной важности, и вместе с тем дать новый толчок ее игре, ее замыслам.
Что ж, трюк сработал как нельзя лучше.
Джентльмен неизменно хваткий, вампир поднялся и подписал документ первым.
Его примеру, не желая отставать, последовала и ангел.
Моров колебался значительно дольше, и Тейса на миг задумалась: уж не переусердствовала ли с ним. Но вскоре ей сделалось очевидно, что медлительность понтифика куда более связана с усилиями, необходимыми, чтобы подняться с мягкого кресла, чем с какими-либо относящимися к делу сомнениями. Посему Тейса, подавая ему пример, демонстративно оперлась на трость и похромала к своему свитку. Спеша продемонстрировать, насколько в нем больше жизни, чем в юной с виду наследнице семьи Карлов, Моров по-стариковски (так как и был стариком) закряхтел, не без труда поднялся, подошел к столу, подхватил отнюдь не иссохшей рукою перо и расписался.
«Прекрасно. С этим покончено».
– Благодарю вас, – сказала Тейса, как только все четверо снова расселись по местам. – Ну а теперь: кто же из вас троих поведет Орзовов вперед – к новой, не сомневаюсь, великой эпохе правоверного преуспеяния?