119
Недалеко от царя-звонаря ушел и его «бывший ближний боярин», впоследствии патриарх Филарет, на которого Забелин возлагал явно преувеличенные надежды...
«Больше, чем другие, о таком книгохранилище должен был иметь сведения, например, патриарх Филарет Никитич... Сделавшись патриархом, он непременно отыскал бы это забытое сокровище. Но, видимо, что отыскивать было нечего; видимо, что в ХУ11 столетии никто и понятия не имел о потерянном по забвению сокровище»(2).
Верно, конечно, что тогда «никто и понятия не имел» о сокровище, но не верно, будто потому, что такового и в природе не было, Оно существовало, а почему Филарет, ставши патриархом, не искал его, мы не знаем и можем только гадать. Во всяком случае, ледяное равнодушие Филарета к этой большой проблеме, еще такой свежей в его время, не говорит в его пользу.
Кто еще? Дьяк Андрей Щелкалов, «канцлер», единственный из триумвиров, оставшийся в живых. Но прошло уже лет 30, как он никакого отношения к забытому книгохранилищу не имел и, будучи к тому же лицом подчиненным и зависимым, в новой обстановке старался, быть может, вовсе не вспоминать о нем, связанном в его сознании с жуткими воспоминаниями о лютой гибели его друзей и сослуживцев по подземной библиотеке Висковатого и Фуникова.
Остается один Борис Годунов, «гениальный Борис Годунов», фактический правитель государства,хоть и полуразоренного. Но что за человек был Годунов, современники плохо разбирались, судя по тому, что пишет Иконников: «Даже в одной и той же (Псковской) летописи взгляды на Бориса Годунова существенно отличаются друг от друга по спискам»(3). Как бы то ни было-факт, что Борис на высоте власти, как и Грозный во всю свою жизнь, оказался одиноким, без друзей, без преданных слуг. Его положение на престоле было лишено той прочности, какую дает кровное право, наследование из рода в род. Бояре смотрели на нового царя, как на похитителя престола, и готовили отмщение. [...]
«Не упоминаем,— подчеркивает Забелин,— о царе Борисе Годунове, при котором такая библиотека, если бы и была где забыта и сокрыта, тоже была бы неотступно отыскана, Можно с большой уверенностью полагать, что она исчезла еще в ХЧ! столетии, а именно в пожар 1571 года»(4).
Этот злополучный пожар 1571 г. (так красочно описанный Штаденом(5) ) для Забелина — сущий камень преткновения, Не будучи полевиком-спелеологом, Забелин просто не представлял себе, что в глубоком подземном белокаменном пустом тоннеле, с герметически вдобавок замурованным в нем каменным же
12О
казематом с книгами, не может быть никакой абсолютно пищи для огня и потому вообще «пожар» там физически невозможен. Выше мы видели, что Штаден, свидетель пожара 1571 г,, и сам едва не ставший его жертвой, отмечает, что люди в погребе (с водой) сгорели, а в каменной палатке с железной дверью над погребом (и он в том числе) живы и невредимы. А ведь книжный каменный сейф Софьи Палеолог находится на глубине не менее 10 м от поверхности!