153
ции А. Зерцаловым в 1894 г. новых документов, проливающих свет на экономические условия быта пономаря Конона Осипова; на открытие в том же архиве мною в 1913 г. новых документов о библиотеке Грозного, копии с которых были затребованы царским правительством, Сомнений нет, в будущем о катакомбах Москвы и Кремля будут найдены еще новые архивные документы, близкие к сенсационным. И все же это то, да не то; одними архивными документами, без спелеологического заступа верного пути к подземному хранилищу никогда не пробить!,.
— А раскопки,— могут спросить,— Осипова и Щербатова в Кремле?
Это были только любительские поиски в «потемках», «в сонном видении», пусть и с лопатою в руках,— именно макарьевских «сундуков до стропу», а не библиотеки как таковой.
Единственно действенная в этом темном и трудном деле наука — советская спелеология (пещероведение): она одна привела к открытию обширного мира катакомбной Москвы, а с нею заодно и в потенции — «заколдованной» подземной в Кремле библиотеки «мертвых книг». Но спелеология, как тогда, в начале
ХХв,, так и сейчас, в его середине, оказывается наукой заоблачной, едва начавшей проникать в сознание широких ученых кругов. Где было искать для себя ученую базу? Археологический институт был занят учебой; археологическое общество П. С. Уваровой(2) — чем угодно, только не спелеологией. Оставалось одно: самому основывать или способствовать основанию ученых обществ и комиссий, хоть сколько-нибудь приближающихся к типу собственно спелеологических.
НЕТОПТАНОЙ ТРОПОЙ.Движимый такого рода учеными заботами, я вошел — будучи уже членом-корреспондентом МАО, а через два года и его действительным членом, членом-учредителем,— 17 декабря 1909 г. в Комиссию по изучению старой Москвы при МАО. Мною руководила тайная надежда — побудить новую комиссию преклонить ухо к еще невнятным ей зовам спелеологии Москвы. И это удалось в значительной мере, тогда как само МАО к этому оставалось совершенно равнодушным и глухим. В двух книжках-сборниках «Старая Москва»,— изящно изданных, были напечатаны два моих спелеологических очерка с иллюстрациями: о подземных ходах Новодевичьего монастыря и о снесенной впоследствии китайгородской стене.
Комиссия «Старая Москва» оказалась на деле чрезвычайно жизнеспособной; она просуществовала целых двадцать лет, пройдя невредимой через все бури и огненные вихри на рубеже двух полярных исторических эпох. За этот красочный период
154
катакомбная Москва нашла свое богатое отражение в протоколах комиссии «Старая Москва». Эти протоколы — сущий клад для будущих спелеологических вторжений в подземную Москву, а также в тайники Кремля, в неустанной погоне за забытым до наших дней книжным сокровищем Грозного... Не погрешая против исторической истины, можно сказать, что комиссия «Старая Москва», хотя и цепко держалась за наземную старую Москву, все же не уставала идти вперед еще не топтанной подземной тропой, движимая неугасимым духом ученой любознательности и спелеологического энтузиазма группы активистов среди своих членов. Последним сплошь и рядом удавалось ставить на заседаниях «старой Москвы» темы о катакомбной Москве и библиотеке Грозного.