Если Собакина (Арсенальная) башня, каменные стены которой тщетно опалял гигантский костер, поразивший воображение современного ему летописца, тем не менее уцелела от огня, то как же могла сгореть (в один из бывших до или после этого пожаров) задвинутая глубоко в землю белокаменная палата с книгами? Остается только удивляться подобному недомыслию.
ГОЛОС В ВЕКА.Уцелевшая Собакина башня, повторяю, фокус тайн подземного Кремля!
84
Недаром сюда именно упорно, но бесплодно стучались века; ХVIII век (Конон Осипов); ХIХ век (Николай Щербатов)(37) ХХ век (Игнатий Стеллецкий). Но только советской власти посчастливилось раскрыть все секреты этого удивительного в Москве творения итальянского Возрождения, бессмертного творения Петра Антонио Солари. И пусть Иконниковы небрегут памятью великого члена зиждительной тройки Кремля, забывая в своих трудах упомянуть хотя бы его имя; великий советский народ и культурное человечество не забудут его, пока живет, цветет Москва, стоит Фроловская (Спасская) башня, а на ней, над въездными воротами две надписи: латинская, иссеченная на каменной плите рукою строителя башни, и славянская; первая со стороны Красной площади, другая — со стороны Кремля.
Славянская гласит: «Иоанн Васильевич божией милостию великий князь Владимирский, Московский, Новгородский, Тверской, Псковский, Вятский, Угорский, Пермский, Болгарский и иных и всея России государь, в лето 30 государствования своего сии башни повелел построить; а делал Петр Антоний Соларий, Медиоланец, в лето от Воплощения господня 1491. К. М. П.»(38) [...]
В ПОГОНЮ ЗА МАСТЕРОМ.Умирая, Солари указал себе преемника в лице своего земляка и друга, миланца Алевиза.
Нужда в специалисте «стенного дела» была настолько острая, что великий князь уже в самый год смерти Солари отправил на Запад посольство — отыскать и привезти Алевиза, ["]
Кто они, послы? Имена их называют по-разному: у Пирлинга — Докса и Мамырев; у С. Бартенева — Мануйло Ангелов, грек, и Данило Мамырев. Пирлинг послал послов почему-то в Венецию, тогда как Алевиз... жил в Милане, [...]
Послы вернулись не одни: с ними прибыло несколько иноземцев, согласившихся поступить на службу к великому князю. Кроме оружейного мастера Пьетро, неизвестного про-
39 исхождения, приехали три уроженца Милана: Алоизо Каркано (39), Микале Парпайоне(40) и Бернардино Боргоманеиро(41).
Первое место среди них принадлежало Алоизо — Алевизу. В одном из документов той эпохи он именуется maestro da mura(42).
Алевиз поддерживал сношения с родней, оставшейся в Италии. Его первые письма из Москвы дышат чувством полнейшего удовлетворения, Тотчас по прибытии великий князь милостиво пожаловал миланскому зодчему восемь смен одежды. Денег у Алевиза оказалось столько, что он собирался при первом