Длинно вздохнув, окинула тоскливым взглядом полки, поморщилась и все же вышла из библиотеки. Ладно, к демонам, пойду-ка спать, что-то усталость навалилась. До своих комнат я добиралась в обход общих, не желая ни с кем встречаться, и уж тем более с матерью или Найлзом. Пусть друг друга развлекают. Только вот что-то, когда переступила порог гостиной, мне стало совсем плохо. Глаза резало, в мышцах появилась противная слабость, кости ломило, как при высокой температуре, и окружающее расплывалось. Я ввалилась в покои, почти ничего не видя, сердце тяжело бухало, и мысли путались, никак не складываясь ни во что связное. Да что со мной такое-то? Вроде не простывала, не мерзла, а ощущение, будто подхватила тяжелейшую простуду… Только сил звать кого-то на помощь уже не было, да и все заняты сейчас на вечере же…
Хрипя и давясь сухим кашлем, я буквально вползла в спальню, мелькнула мысль, вернулась ли Вита, время же позднее, и Беата должна была уже уложить мою дочь. Только оторваться от косяка и дойти самой до кровати сил не осталось. Судорожно сглатывая, я без сил опустилась на пол, отстраненно подумав, что, кажется, умираю. Похоже, кто-то ухитрился отравить меня, только где и как? Точно не вино и не закуски, мать такого не допустила бы ни в коем случае, да и как бы этот неизвестный угадал, какой бокал я возьму и какую тарталетку отправлю в рот? И не Найлз… Нет… Ох, богиня, как же плохо…
Смутно услышала встревоженный, наполненный страхом детский голос — Вита? Она все-таки здесь?
— Мама, мамочка, что с тобой? Мам, ну вставай, пожалуйста. Не надо умирать, что ты. Ма-ам.
Кажется, дочь дергала меня за руку, пытаясь поднять, однако я уже не ощущала тела, и даже улыбнуться стало проблемой.
— Я… Сейчас… отдохну только… — еле прошептала непослушными губами, видя перед собой смутное светлое пятно — Виту.
Стало очень холодно, только кожу на правом предплечье буквально жгло, будто под нее углей насыпали, и сквозь туман в сознание пробилось воспоминание: там был узор. И эта мысль стала последней четкой, зародившейся в моей больной голове. Потом звуки отдалились, слившись в монотонный гул, и темнота навалилась душным одеялом, не давая сделать и вдоха. Вроде, кто-то вскрикнул, вцепившись в мою руку изо всех сил, дернул, потянул, словно пытаясь вытащить. А я тонула в вязкой тьме, беспомощно барахтаясь, но реальность растворялась в ней, не давая вернуться. Наверное, я и правда умирала.
Только внезапно темнота перед глазами вспыхнула ярким, пронзительно-зеленым светом, и удивительно четкий, громкий голос Виты произнес прямо в голове: