простых пробежек по правилам игры.
Квотербек из другой команды быстро учится, и как только он получает мяч, то
быстро его выпускает. Он взлетает в воздух, но мои глаза прикованы к Стейту, который
подпрыгивает в воздух и хватает его.
— Срань господня, перехват, беги, здоровяк, — громко кричит кто-то сзади.
Я начинаю кричать и скандировать во все горло: «Беги, беги, беги!» Когда его ноги
приземляются в конечной зоне, стадион взрывается. Он стоит, уперев одну руку в бедро, а
другую подняв вверх. Он проводит рукой по воздуху, пока не показывает в мою сторону.
Я еще сильнее влюбляюсь в Стейта, не зная, возможно ли это. Оставшиеся минуты игры
проходят слишком быстро. Как бы сильно я ни ненавидела футбол, сейчас я безумно
влюблена в него только из-за Стейта, находящегося на поле.
— Стейт хочет, чтобы я провела тебя до выхода из раздевалки, — Шейн хватает
меня за запястье и ведет сквозь толпу людей.
— Тебе вовсе не обязательно держать меня за руку, — я смеюсь и показываю на ее
руку, обхватившую мое запястье.
— Стейт очень ясно дал понять, чтобы я тебя не потеряла.
— Я не двухлетний ребенок, — я качаю головой и смеюсь.
— Он убьет меня, если с тобой что-нибудь случится.
— Хорошо.
Я иду за ней, пока мы не оказываемся в туннеле, где довольно тихо.
— Они выйдут из этой двери после пресс-конференции.
Еще несколько человек ходят взад-вперед. Это же очевидно, что они ждут своих
игроков. Я проверяю телефон, наблюдая, как мучительно медленно тикает минута. Дверь
распахивается, и несколько игроков по очереди выходят. Некоторых ожидает семьи, в то
время как других — девочки, прыгающие к ним на грудь.
У меня болит сердце, когда я вижу игроков, которые уходят, и никто не смотрит в их
сторону. Я даю себе клятву, что с этого момента буду посещать каждую домашнюю игру
Стейта. Я становлюсь нетерпеливой, когда мне кажется, что вся команда вышла.
— Не волнуйся. Стейт и Райдер на пресс-конференции с моим отцом.
Я киваю и скрещиваю руки на груди, крепко прижимая к себе телефон. Барнетт
медленно выходит из раздевалки. Я радуюсь, что он не замечает меня, как и стервозная
блондинка, которая прячется у него под мышкой. Он только что принял душ, хотя не
играл ни одной минуты.
Тупоголовый неудачник.
Я отвлекаюсь от мысленного убийства человека, когда дверь снова распахивается, и
большое тело Стейта заполняет весь проем. Я улыбаюсь и иду к нему. Он большими
шагами направляется в мою сторону, и я бросаюсь к нему в объятия. Он кряхтит, когда я
врезаюсь в его широкую грудь.
— Прости, — бормочу я ему в шею.
— Чувствуется отлично.
— Ты не ушибся? — спрашиваю я.