Искренне ваша мадмуазель Аделина Рейоро».
Поначалу мне показалось, что верная фаворитка пишет своему императору, и лишь в конце письма я понял, что Дамиан об этом никогда бы не узнал. Более того, я был готов поспорить на что угодно, что новоиспеченная императрица не так проста и покорна, какой кажется на первый взгляд. Сегодня ее унижали не раз и не два, но она вытерпела все. Почему?
Да потому что на империю у нее, как оказалось, свои планы. Однако хотелось бы выяснить: зачем ей нужна вся эта информация? Неужели тоже жаждет захватить Реверонг? Предательство или желание обскакать супруга? Моим людям при дворе предстояло это выяснить.
— Мадмуазель Аделина Рейоро? — спросил я у служанки, не очень понимая такую подпись.
— Ее Светлость не является аристократкой от рождения, — шепнула девушка, явно нервничая из-за своего пребывания здесь. Пусть за колонной ее никто и не видел, но страх все равно имелся.
— Императрица? — уточнил я получателя.
— Да, Ваша Светлость, — кивнула служанка.
— У меня к тебе будет одна просьба. Напиши записку для леди Неож…
Мадмуазель Рейро, леди Пехто, леди Неож… Она вновь появилась в зале как раз в тот момент, когда Дамиан решил поговорить со мной о захвате Реверонга. Она была похожа на вымуштрованного гвардейца — прямая, как струна. С высоко поднятой головой она шла с такой пугающей уверенностью, что наверняка затмила и императрицу. Хотя я и без того смотрел только на нее. Пытался разгадать, понять, что в ней такого, но не находил ничего интересного.
Необычная внешность, и только. Должен был избавиться от нее во что бы то ни стало. Сегодня. В самое ближайшее время, но какая-то часть меня желала предложить ей помощь. Она хотела вернуться в Реверонг, но почему-то не могла, хотя мы согласились на обмен «заложниками». Из-за братьев? Из-за долга? Из-за любви? Что держало ее здесь?
Огрызалась. Раздражала до бессильного гнева, бесила до ослепляющей ярости. Объявляла войну, а сама тряслась от страха как осиновый лист. Что стоило ей ответить на мои вопросы? Почему открыто не попросить помощи, если она в ней действительно нуждается?
Шпионка. Все-таки шпионка. Не императора, нет. Императрицы.
— Будьте вы прокляты! — в сердцах воскликнула она, оставив меня в одиночестве под любопытными взглядами придворных.
Гордячка. И перед Дамианом не желала склоняться, но он ее заставил. Определенно, он имеет на нее влияние, но чем удерживает? Что сделал, раз его фаворитка решила объединиться с этой лисой, по чьей-то шутке ставшей императрицей? Когда женщина начинает думать, это становится опасным. А если таких женщин две… Дамиану я не завидовал. Хотя там и Оливии было предостаточно.