— Мне противно даже просто видеть его, знать, что он где-то рядом. Мне страшно, — призналась я, а веки закрывались.
— Всегда можно договориться, Аделина. Ты нужна ему, чтобы усилить его дар. Дай ему то, что он просит, и он перестанет тебя беспокоить. Вполне возможно, что вы и видеться будете только для того, чтобы ты питала его силой.
— Я больше не лягу с ним в постель, — едва вымолвила я севшим, то и дело срывающимся голосом. От одной мысли об этом мне вновь становилось плохо.
— Лично я этого и не прошу. Дамиан пошел уже проверенным путем и ничего не добился, потому что, чтобы усилить его Тьму, ты должна захотеть это сделать. Виола любила его, а потому усиливала его Тьму тогда, когда испытывала пик этого чувства — то есть в постели, — но я уверена, что есть и другие способы. Если хочешь, уже завтра мы можем с тобой отправиться в императорскую библиотеку и поискать там информацию о таких, как ты. Вдвоем разберемся быстрее. Что же касается всего остального… Предлагаю решать проблемы по мере их поступления. Я на твоей стороне, Аделина, но и против империи никогда не пойду, — поднялась Элен с постели, словно маленькой, подворачивая мне одеяло со всех сторон. — А теперь спи. Тебе нужно много сил, чтобы утром предстать перед своим народом. Весть о скорой женитьбе императора уже облетела всю империю.
— Это обязательно? — вопросила я, уже осознавая, что давно проигрываю сну. Лишь на голом упрямстве еще не ушла во тьму.
— А как же! Ты теперь у нас самая обсуждаемая и загадочная личность. Знаешь, что говорят в народе? Что император выкрал тебя из Реверонга, потому что влюбился с первого взгляда. Еще говорят, что ты дочка торговца. Император не устоял перед твоей красотой и даровал тебе одно из имен своего рода и земли, лишь бы оставить тебя при дворе. Народ хочет увидеть тебя, и они уже любят тебя. Кто-то сочувствует, а кто-то верит в красивую сказку о любви, но важно то, что перед тобой, Аделина, открываются небывалые возможности. Воспользуйся тем, что даровала тебе судьба. Не упусти свой шанс.
В сон я все-таки провалилась. Сновидений было очень много — они слились в калейдоскопе красок. Кошмары сменялись приятными картинами, чтобы вновь погрузить меня в страх. В своих снах я была и рабыней, и заложницей, и императрицей. В своих снах я любила Дамиана и убивала его без тени сожаления. В своих снах я видела детей, которых считала своими, и подписывала смертный приговор для Оливии. В своих снах я сидела рядом с мамой у ручья и вела сражение между империей и Реверонгом на территории Веонского моря. В своих снах я проживала тысячи моментов из чьей-то чужой, не моей жизни, но последний сон назвать ни плохим, ни хорошим я не могла.