Он пошел обратно к своей квартире, думая о том, как бы это сделать. Много работы предстоит сделать. Они знали, кем он был, он поставил на это миллион долларов. Шистер сделал вид, что иначе. Элкинс сделал вид, что то, что он называл «защитной изоляцией», работает в обоих направлениях. Но адвокаты лгали. Адвокаты были их частью. Лерой Флек будет расходным материалом. , что-то, что можно бросить в полицию, когда он бесполезен. Для всех безопаснее, чтобы Флек был мертв или снова в тюрьме. Но Клиент был источником денег, поэтому Клиент знал все, что хотел знать.
«У него будет достаточно времени, чтобы уравновесить это, - подумал Флек, - потому что он ничего не мог сделать, пока мама не будет устроена». Ему нужно было найти для нее другое место, а это всегда означало большую предоплату. Пока он искал место для мамы, он узнал, кто такой Клиент и где его найти. Теперь он был почти уверен, что Клиент был из посольства. Испаноязычный. В какой-то стране были проблемы с революцией, судя по работа, которую они заставили его делать.
Глава шестая
Беда была в том, что это никого не интересовало. Ноябрь стал декабрем, а человек в остроконечных туфлях остался безымянным, нерешенной проблемой. Где-то за него волновались и ждали. Или, если они догадались о его судьбе, оплакивали его. Этот человек приобрел в сознании Джо Лифорна личность. Стоило ему обсудить его с Эммой, и Эмма могла бы сказать что-нибудь разумное.
«Конечно, никого не интересует», - сказала бы Эмма своим мягким голосом. «Бюро не обязано брать на себя юрисдикцию, поэтому это не проблема ФБР. С тех пор в округе Мак-Кинли было около пяти тел, о которых нужно беспокоиться, и эти органы являются местными с родственниками, которые голосуют. И этого не произошло во время голосования. резервация, и это не было бы вашей проблемой, даже если бы она была, потому что это явно убийство, а убийства резервации - проблема ФБР. Вы просто заинтересованы, потому что это интересная загадка. На что он бы сказал: «Да. Ты прав». А теперь расскажи мне, почему его положили под эти кусты чамисы, когда было так тяжело доставить его туда, неся его всю дорогу по железнодорожным путям, и объясни записку Ейбичая ». И Эмма сказала бы что-то вроде:« Они хотели чтобы тело видели из поезда, сообщили и нашли, или они остановили поезд и положили его ".
Но Лиафорн не мог представить, что Эмма сказала бы о Ейбичаи и Агнес Цози. Он чувствовал невыносимую, болезненную, непреодолимую потребность поговорить с ней.
Она сидела в этом старом коричневом кресле и работала над одним из тех бесконечных проектов создания чего-то для какого-то ребенка, которые всегда занимали ее руки, пока она думала о любой проблеме, которую он ей поставил. Прошел год, чуть больше года с тех пор, как она умерла. Эта часть, казалось, не стала лучше.