Одновременно с поцелуем я, подхватив–таки хвостом кинжал, просунула его прямо под ноги Маору…
А тем временем офигели, как мне кажется, в помещении все. Дружно. Я — что посмела пойти на такой шаг. Император от того, что на него внезапно набросились. Иргирмир — что я на его дядю накинулась, как изголодавшееся животное, хотя до этого изображала недотрогу… Думаю, что своим поведением я смогла удивить даже невозмутимого Мао.
Когда миссия хвоста была завершена, я, так и не углубив поцелуй, сразу попыталась отодвинуться от Волка. Вот только он меня не отпустил. Прижав одной рукой к себе, Император сам неистово впился в мои губы, и в отличие от меня он не был намерен останавливаться на невинном поцелуе. Нет, Вильриниор внезапно прикусил мне нижнюю губу, заставив разжать от удивления челюсть, и вот уже его язык ласкает мой, рука скользнула на мои ягодицы, сжав их до боли.
В первое мгновение я полностью растерялась, но быстро пришла в себя и постаралась отодвинуться, и не потому, что мне было неприятно и противно, нет, «животное» внутри меня ничего не имело против яростной ласки и чувственного поцелуя. Оно готово было подчиниться сильному самцу. Оно хотело этого. Вот только я этого не хотела! А ещё мне было стыдно, что это происходило на глазах Маору. Было гнусно от того, что я целуюсь с каким–то Волком перед глазами любимого. Представив на мгновение, что я бы почувствовала, увидев, как Мао целуется с другой, испытала такой гнев, что моё тело охватило жгучая злость на саму себя. Черное, неистовое пламя охватило всё моё тело, и, прикусив язык Волку до крови, я оттолкнула его от себя. И я это сделала с такой силой, что мужчина даже был вынужден сделать пару шагов назад, чтобы устоять на ногах.
Облизав кровь Волка, что осталась на моих губах, я, поджав хвост и прижав уши к голове, исподлобья посмотрела на всех мужчин, готовая к нападению.
Иргирмир напрягся, положил руку на рукоять меча и напряженно смотрел на меня.
Мао опалял яростным взором, и я, испытывая стыд перед ним и вину, сразу перевела взгляд на Императора. Вильриниор выглядел бодрее всех… и веселее. Он даже улыбался. Будто и не его я только что посмела оттолкнуть и укусить.
Что мне делать–то теперь?! Как выкручиваться?! Ну что ты за бестолочь, Лена? Одно решаешь, но попутно и сразу всё — усложняешь!
— Я… — прошептала я, смотря в пол и сжимая кулаки, пытаясь усмирить пламя. — Я… не знаю, что на меня нашло, — умнее ничего я не придумала, чем сказать полуправду. — Извините… Я не понимаю. Я никогда до этого… так себя не вела.