— Пожалуйста, — срывается с губ. Это мой голос? Это я умоляю?..
И тогда он начинает двигаться в полную силу — мощно, ритмично, неукротимо. Бьюсь в его руках, как трепетная струна, нетерпеливая, жадная, натянутая до предела. Ещё немного и…
— Скажи моё имя! — его голос разрывает сознание, продирается сквозь туман вожделения.
— Алекс! — выдыхаю я и рассыпаюсь звёздной пылью, каскадами искр, огнями мироздания.
— Моя! — рычит он в ответ, проникая яростно и неистово. До тех пор, пока по его напряжённой спине не проходит волной дрожь. Я чувствую её внутри себя и кричу, кричу, не совладав с собою.
Мы затихаем, как два паруса, что потеряли ветер. Замираем в объятиях друг друга. Мокрые. Скользкие. Сумасшедшие. Счастливые.
Его руки такие нежные. Он перекатывается на бок, но не отпускает меня, и мне так хорошо. Прячу улыбку, уткнувшись в его шею.
Алекс целует меня в макушку, а я поднимаю лицо:
— Пожалуйста, только молчи. Ладно?
И он молчит, не сдерживая улыбку, и прижимает меня к себе собственнически, по-хозяйски.
«Я только на немножко прикрою глаза и всё», — обещаю себе, и снова проваливаюсь в сон, слушая, как поёт моё сердце в груди. Как вплетается в эту песню дыхание мужчины, что лежит со мной рядом.
Слишком близко. Непростительно досягаемо.
Она необыкновенная.
Мне казалось, я уже забыл это. Навсегда. Это мучительное, безумное чувство, когда дрожь в теле ещё не утихла, а уже хочется снова. Снова и снова её благословенного тела. Где желанна, обласкана каждая ямочка, каждый бугорок, каждая косточка и впадинка - и этого всё равно мало. Её хочется ещё. Ещё и ещё. Когда каждая мелочь: прилипший к губам волосок, родинка на груди, пульсирующая на виске жилка - всё вызывает неистовое желание, желание слиться с ней, обладать, стать единым целым, стать её дыханьем, трепетом её тела, пульсом в её венах, именем на её губах.
Она моя. Созданная, подаренная, выстраданная, незаслуженная. Прибившийся к ветровому стеклу листик. Потерявшийся голодный щенок, загнанный в угол, а потому бесстрашно вцепившийся в руку. Но именно такая - безрассудная, отважная, отчаянная - она мне особенно дорога.
Она спит. Так безмятежно и сладко. Так доверчиво ко мне прижавшись. А я борюсь с желанием её растормошить. Рассердить, завести, заставить насупить брови и выдать что-нибудь крышесносное.
Нет, не могу. Не сейчас. Когда во мне ещё звучит этот восторг. Упоение искателя, нашедшего Атлантиду. Триумф альпиниста, что первым покорил горную вершину. Торжество астронома, открывшего неизведанную планету. Исступление Прометея, укравшего огонь.